Читать книгу - "Я в степени N - Александр Староверов"

Дураки они, что встречу в Парке культуры назначили, он большой, и на автомобиле в него не въедешь. Пока иду до прудика, где в детстве с папой на лодочках катался, успокаиваюсь. Выходит излишняя, ненужная злость, а уверенность, наоборот, появляется. Это моя земля, это мой город, я здесь вырос, крутился на чертовом колесе, стрелял в тире и ходил на свидания с девушками. А они кто такие? Лимитчики, в основном, из Мухосранска понаехали, засели в высоких кабинетах и думают, что меня нагнуть могут. Дома и стены помогают, земля-матушка силу дает, позади Москва, и она за меня, позади дети мои – Женька и Славка. Отступать некуда. И не отступлю!

Интересно, а они тоже пехом до ресторана шли или пропустили их все-таки на машине с мигалкой? Наверное, пропустили – их везде пропускают. Только все равно они дураки. Изнасиловать мой город можно, а заставить полюбить себя – никогда. Ненавидит их Москва, и я их ненавижу. Ничего, мы с Москвой и не таких уродов видали. Пока пережили всех…

Вот и дошел, себя подбадривая. Ресторан «Островок» – стеклянный павильон на берегу прудика, где мирно плавают уточки. Немногочисленные детишки кидают им зерно из специальных пакетиков, по сто рублей за штучку. Мирная, идиллическая картинка… Как же не хочется входить в эту красивую стеклянную дверь. Я чуть не кричу счастливой ребятне:

– Детишки, посмотрите на взрослого дядечку с безумными похмельными глазами, посмотрите внимательно и никогда не делайте как он – иначе вам тоже, через много лет, придется войти в дверь, куда вам очень не захочется входить…

Я не кричу. Бесполезно… У каждого своя жизнь, и хоть обкричись, а свою порцию дерьма получат все.

Я не кричу и берусь за ручку стеклянной двери, замечаю прилепленный к ней скотчем лист бумаги. «Закрыто на спецобслуживание», – написано там. Ого, термины-то какие советские – «спецобслуживание».

Внутри стеклянного павильона специально для меня собрали больших специалистов, и они сейчас меня обслужат очень специальным образом. «Ну что ж, с богом», – говорю я сам себе и, уже переступая порог ресторана, понимаю – до последнего своего сосудика и жилки – понимаю, что испытывал мой дед летом сорок шестого года, входя в двери здания бывшего страхового общества «Россия» на Лубянской площади.

* * *

Я увидел его сразу. Холеный, падла, накачанный, в дорогом костюме без галстука, с небрежно расстегнутой на две пуговицы рубашкой. Лет на пять старше меня. Морда злая, застывшая – ковбой такой: «опасность – мое второе имя». Но маленький, и волосы с проплешинами неопределенного грязно-русого цвета. В каком инкубаторе их только штампуют? Помесь босса всех боссов, Дэниела Крейга в роли Джеймса Бонда и таксиста, приехавшего в Москву на заработки из провинции. Видали мы таких. «Холуй в люди выбился» – тип называется, но холуйства своего не забыл. Оттого очень злой и нервный.

А вот таких мы не видали… На противоположном конце ресторана, тесно сгрудившись за небольшим столиком, расположились несколько удивительных персонажей. Нечто вроде опереточного арабского террориста из голливудских фильмов: в камуфляже, в темных очках, с обвязанной платком головой и черной кудрявой бородой до середины груди. Рядом с ним – двое из ларца, одинаковых с лица: темные костюмы, квадратные челюсти, явно охранники. На коленях у одного из них сидит натуральный карлик и печатает что-то на расположенном перед ним ноутбуке. Паноптикум, шапито-шоу, цирк уродов. Однако страшно. На это, видимо, и рассчитано. Хитрые, гады, пытаются порвать мне шаблон. Не получается у них, конечно, но чувствую я себя неуютно. Все в образе – уверенные в себе, одетые согласно распределенным ролям, и только я как голый стою посреди ресторана. От меня несет перегаром, рожа неумытая, на голове воронье гнездо… Из одежды – лишь красная худи да залитые виски джинсы. Когда из дома убегал, надел то, что на кресле валялось со вчерашней пьянки.