Читать книгу - "Что я делала, пока вы рожали детей - Кристин Ньюман"

Мы с ним не теряли связь, и однажды на Facebook я заметила, что он планирует поездку в Нью-Йорк. Я немедленно написала ему, что Лос-Анджелес вообще-то находится на том же континенте, и Хуан сразу же согласился, что было бы глупо полететь так далеко и не посмотреть Калифорнию.

Он должен был находиться в городе на День благодарения, поэтому ему пришлось бы также встретиться с моей семьей. Моя семья на День благодарения – это еще и Сашина семья, поскольку, пока я развлекалась, Саша, которую моя мама называет «духовной дочерью», привечала мою семью. Саша вообще оказалась намного лучшей дочерью для моей матери в двух аспектах – праздники и внуки. На рождение первого Сашиного ребенка моя мама подарила ей крошечную кожаную курточку, которую купила несколькими годами ранее «для бабушкиного приданого». Я слишком затянула, поэтому курточка ушла Саше.

Я понятия не имела, что произойдет, когда приедет Хуан. Я даже не знала, приедет ли он как друг или как некто более значимый. Напомню, мы никогда даже не спали вместе, и последний раз я виделась с ним в Аргентине, когда у нас вообще ничего не было. С нашей первой романтической встречи в Буэнос-Айресе прошло пять лет. На всякий случай я решила приготовиться и сделала себе эпиляцию, а также постелила чистые простыни в гостевой спальне.

Я встречала Хуана в аэропорту – и, что совсем неудивительно, он выглядел великолепно после 15-часового перелета. Я, перенервничав, потащила уставшего человека осматривать достопримечательности: мы прогулялись по пляжу, оплатили дешевый тайский массаж и перекусили первыми в жизни Хуана такос с друзьями. Я заставляла его двигаться. Мы оба очень стеснялись, болтали ни о чем и держались на расстоянии. Я начала переживать – может, это все же был платонический визит, и Хуан просто хотел посмотреть город. Но после ужина мы вернулись ко мне в дом, и я собиралась занести его вещи в гостевую комнату.

«Ты знаешь, есть одна проблема с твоей комнатой, – сказала я, плетясь на кухню, чтобы глотнуть воды. – На окнах нет штор, так что по утрам солнце тут светит просто очень ярко. Возможно, слишком ярко для тебя».

Хуан улыбнулся, взял мое лицо в свои руки, и я отвела его к себе. И оказалось, что для нашей нынешней встречи этот почти-что-священник привез с собой из Южной Америки презерватив.

Остаток недели прошел в атмосфере головокружительной радости. День благодарения с моей семьей прошел очень мило и приятно. Сашина скромная, вкрадчивая мачеха отвела меня в сторонку и прошептала: «Кристин, он такой красавчик. От него как будто свет исходит».

Моя мать переживала. Она волновалась, когда пять лет назад я вернулась из Аргентины, влюбленная в Хуана, а теперь она волновалась еще больше, глядя, как я порхаю вокруг него. Моя мать, как и все, считала Хуана очень милым, но, думаю, она видела в моих глазах то же чувство, что пережила она сама 20 лет назад со своим латиноамериканским любовником Ласло. Последний вернулся обратно в свою страну, увозя вместе с собой ее сердце, а ее саму бросив в позе зародыша в Калифорнии. Из-за той ситуации мама пыталась удержать меня от генетически заложенного стремления к связям с иностранцами – чтобы я не пошла по ее дорожке. Когда мне было 16 лет, спустя некоторое время после того, как уехал Ласло, мы с мамой в 23-й раз смотрели «Грязные танцы». И в конце, в моей, пожалуй, самой любимой сцене американского кино, когда все еще большеносая Дженнифер Грей спрашивает Патрика Суэйзи, на котором уже нет рубашки, потанцует ли он с ней, что он всегда соглашается сделать, – и о, о, как он это делает, – я повернулась к своей грустной матери, завернутой в огромный плед, и сказала: