Читать книгу - "Новая национальная идея Путина - Игорь Эйдман"

Сегодняшнее протестное движение возрождает революционный идеализм, творческие порывы начала ХХ века, 60-х, конца 80-х годов. Буржуазные политологи и политики пытаются навязать представление о протестах как буржуазном движении среднего класса. Дмитрий Орешкин, например, пишет о том, что цель нынешнего движения — буржуазная эволюция.

Но буржуазия — это, как известно, класс собственников, т. е. тех, кто имеет свой бизнес, эксплуатирует наемный труд. Участники протеста — не буржуазная публика, а офисный планктон — социально униженный и лишенный шансов на творческую самореализацию. Средний московский или питерский горожанин по буржуазным меркам нищ как церковная мышь и бесправен. Наличие айфона или даже знаменитой «белой шубы» не делает офисного раба, целиком зависящего от начальника и хозяина, собственником. В любой момент практически любой такой «манагер» может быть выкинут с работы. А многие еще и живут в арендованном жилье, так что могут оказаться на улице в прямом смысле этого слова.

Социально они практически ничем не отличаются от классических пролетариев XIX века. Да труд их менее тяжел, а уровень потребления выше. Но сколько новых недоступных возможностей и искушений есть в наше время, и как все это подогревает классовую ненависть к настоящим «жирным» буржуа.

Но не это даже самое главное. Занимаясь формально «умственным трудом», все эти офисные пролетарии по сути полностью лишены возможности творчески самореализовываться. В большинстве случаев они заняты скучнейшей бессмысленной профанацией, например помогают своим хозяевам манипулировать потребителями.

Их участие в протестах — бунт против привычного буржуазного порядка вещей, т. е. своеобразная попытка творчества. Те, кто идут на митинги без каких бы то ни было надежд на реализацию своих шкурных интересов — не буржуазны. Они совершают творческий, материально не мотивированный акт, пытаются менять, совершенствовать мир.

Путинская пропаганда пыталась натравить на «сытых» москвичей рабочих из провинции. Однако и у провинциальных рабочих те же мотивы протестовать, что и у московского «офисного планктона». И московские «манагеры», и тагильские рабочие — «братья по классу», бесправные и лишенные возможности для самоактуализации. Борьба с путинским режимом будет успешной, если удастся создать коалицию белых воротничков из столиц и провинциальных промышленных рабочих, отстаивающих свои права на лучшую жизнь.

Нынешний массовый протест — не буржуазный и не может им быть, слишком малочисленна и зависима от власти отечественная буржуазия. Но крупный бизнес хотел бы использовать протестное движение в своих целях.

В нашей стране у власти, как известно, тандем, но не Путина с Медведевым, а коррумпированной бюрократии и криминальной финансовой олигархии. Обе части этого тандема тесно взаимосвязаны и взаимозависимы. Причем каждая из сотрудничающих сторон не хочет усиления своего партнера и боится перераспределения общественного пирога в его пользу. При Ельцине сильнее была финансовая олигархия. Все время правления Путина усиливалась бюрократия, прежде всего т. н. силовики и связанные с ними кланы в бизнесе.

Путин, как гарант сохранения существующей системы, в принципе устраивает олигархов. Но при этом им не нравится, что в последние годы он резко усилил роль бюрократии во властном тандеме. «Старые» олигархи боятся дальнейшего усиления его власти (думаю, среди них Чубайс, Фридман, «Семейный» клан и т. д.). Ведь в этом случае не исключено, что им придется сдать путинской бюрократии часть своих позиций и собственности. Поэтому они хотели бы использовать протесты, чтобы ослабить Путина, сохраняя его при этом у власти (а если чекист совсем зарвется, убрать его, но сохранить систему).

Намного больше, чем усиления Путина, бизнес-олигархия и ее идеологическая обслуга боится краха существующей системы власти и собственности. С помощью своей агентуры среди организаторов протестного движения она делает все, чтобы избежать радикализации протестов и ограничить их масштабы. Это одна из главных причин того, что это движение не добилось реальных результатов и постепенно сходит на нет.

Итак, сегодня «приобретатели» опять пытаются оседлать, выхолостить и использовать в своих корыстных целях творческий, революционный порыв потенциальных «изобретателей».