Читать книгу - "Большой беговой день - Анатолий Гладилин"

- Вот если бы вы предлагали рискнуть тысячей и выиграть миллион!.. Есть же теория вероятности. Классический пример, помните, как поспорили, что нельзя встретить на улице разом сто мужчин и ни одной женщины, но прошел военный полк...

- Хватит, надоело, - вопил Женя, - лично я улетаю в Москву!

- Евгений Николаевич, - возражал Борис Борисович, - уезжать вы не имеете права! Приз Америки на носу. Вдруг Алеша на разминке захромает? Кто же это заметит, кроме вас?

- Тогда привозите из Москвы мешок валюты!

...Круг замыкался.

Кончалось тем, что Борис Борисович выставлял нам по рюмке коньяку, а сам принимался сочинять очередное послание в Москву.

* * *

В субботу мы видели Алешу по телевизору, его показывали в "Новостях" по первой программе. Мы выслушали прогноз бегов по всем радиостанциям Франции. Мы скупили все французские газеты, включая "Юманите", и внимательно изучили страницы, посвященные призу Америки. Все комментаторы сходились на том, что Алеша в прекрасной форме. В соперники ему прочили американскую кобылу Глорию, шведского жеребца Свенсена, французских лошадей Арчибальда и Алису, а также ветерана бегов - Заразу (причем двух последних не в победители, а на одно из призовых мест). Глория показала в этом году лучшую резвость в мире, а Свенсен в последних семи выступлениях не знал поражений, занимал только первые места.

- Вот и хорошо, - радовался Женя, - шесть фаворитов прессы! А публика будет еще искать темноту. Вот увидишь, дадут за Алешу тридцать пять франков за первое место, не меньше!

В одиннадцать ночи позвонил Борис Борисович:

- Алеша в порядке?

- Алеша в порядке - спасибо зарядке, - ответил Женя. - А вам чего не спится?

- Я слушал Би-би-си. Английские букмекеры выводят Алешу на первое место.

- Английские букмекеры не дураки. Свенсен выигрывал лишь у финнов и датчан! Их даже наши на Московском ипподроме били! Глория очень резва, это верно, но дорожка Венсеннского с длинным подъемом ей не по зубам. К Венсенну надо привыкнуть, а Глория во Франции впервые. Готовьте мешок валюты и спите спокойно, дорогой товарищ.

Женя повесил трубку.

- Волнуется начальство. Учитель, даю тебе бесплатно четырех лошадей в терсе: первым - Алеша, вторым - Арчибальд, третье или четвертое место - Глория или Свенсен. Давай сыграем два билета по двадцать франков - четыре лошади в каждом, и считай, терсе у нас в кармане.

- Может, подыграем Алису или Заразу?

- Учитель, это последние наши деньги! Резня будет жуткая! Ведь поедут на приз в миллион франков! Кто же даст Алисе высунуть голову? А с Заразой французы ополоумели! Десять лет жеребцу, ни одного первого места за два года! Пора Заразе на завод, на заслуженный отдых. В терсе заплатят копейки, но нам лучше, чем ничего. Райке бельишко купишь.

* * *

Утром за нами заехал Эдуард Иванович и вручил каждому по две тысячи франков.

- Это все? - изумился Женя.

- Ну, у меня еще кое-что есть, - скромно потупил глаза посольский товарищ.

На предварительной разминке мы увидели всех участников приза Америки. Их нельзя было спутать с лошадьми из других заездов - выделялись классом.

- Алеша в порядке? - то и дело приставал к нам с вопросом Эдуард Иванович.

Я случайно оглянулся. За нами плотно стояли четверо субъектов в одинаковых темно-коричневых дубленках. Я не слышал, чтобы они обменялись хоть словом, но советские рожи я способен отличить за километр...

И вот приз Америки. Лошади, накрытые разноцветными попонами, торжественно выезжают на парад.

- Алеша в порядке, не хромает? - не унимается Эдуард Иванович.

- Алеша в порядке, - отмахивается Женя.

- Алеша в порядке, - громко повторяет Эдуард Иванович.

Я оборачиваюсь. Четырех субъектов в темно-коричневых дубленках как ветром сдуло. Исчез и Эдуард Иванович.

- Женя, не мы одни заправляем Алешу, - сказал я.

- Я это давно понял, - усмехнулся Женя. - Посольство играет по крупной.

Мы честно отнесли все наши деньги в любимую кассу Жени, где принимают ставки не меньше чем по сотне франков, точнее, 95 франков за десять билетов и только на победителя. Таким образом, мы купили четыреста билетов и сэкономили каждый по сотне - деткам на молоко...

...Вообще-то такие заезды надо показывать лишь в кино, крупным планом, в замедленном темпе. А на ипподроме все пролетает в мгновения, в такт лихорадочному биению собственного сердца.

Сразу со старта рванулся вперед Арчибальд. За ним успел занять вторую позицию Алеша. Вдвоем они возглавляли бег, оторвались, и началась жестокая рубка.

- Правильно едет Алеша, - услышал я Женины слова, - не хочет рисковать.

Арчибальд и Алеша были заняты только друг другом, попеременно лидировали, навязывая головокружительный темп и, казалось, не обращая внимания на соперников.

Соперники подтянулись на подъеме, на противоположной стороне. Алеша первым вывернул с поворота на финишную прямую. Но где же коронный бросок Алеши? А с поля навалились упряжки, Алешу захватили, он всплеснул передними ногами (как человек, который машет руками от отчаяния), заскакал, а к финишу красиво подходил Зараза.

Все, приехали.

Приз Америки выиграл Зараза. Второе и третье места - у Алисы и Глории.

С Женей была истерика. Он выл и рвал билеты.

Эдуард Иванович как в жопу провалился.

Мне стоило немалого труда успокоить Женю и увести его с ипподрома. Мы вернулись домой на общественном транспорте.

Еще в лифте мы услышали, как разрывается телефон в нашей комнате.

Звонил Борис Борисович. Он сказал, что будет у нас через четверть часа.

* * *

Так как Женя был в истерике, я произнес последнее слово подсудимых. Я сказал, что Алеша не мог проиграть. Проиграл наездник. Нельзя на соревнованиях такого класса вести бег с начала до конца на полном пределе сил, не давая жеребцу ни секунды передышки, к тому же такая манера бега для Алеши оказалась непривычной. Зараза не обыграл Алешу, а обманул. Он отсиделся, гад, за спинами. Алеша сражался, как боец, но наездник - трус и ничтожество. Наездника надо повесить за яйца.

- Вас тоже, - сказал Борис Борисович.

Потом мы сидели молча.

Борис Борисович встал, подошел к своему висящему пальто - мы подумали, что он сейчас уйдет, - но он достал из одного кармана пальто бутылку "Столичной", из другого - сверток с колбасой. Это было так неожиданно, по-домашнему, так по-московски, что даже Женя встрепенулся.

- Вздрогнем, ребята, по маленькой, - сказал Борис Борисович.