Читать книгу - "Как переспать с кинозвездой - Кристин Хармел"

Вернувшись в редакцию, я с облегчением обнаружила: удача наконец вернулась ко мне. Личной жизни это, увы, не касалось, но если в любви катастрофически не везло, то хотя бы профессиональные успехи радовали. Пожалуй, в такой ситуации выбирать не приходилось.

В мое отсутствие звонила Кэрол Браун, пресс-секретарь Джулии Стайлз, радостным голосом наговорившая на автоответчик, что после обеда будет в офисе и ждет моих дополнительных вопросов. Значит, к концу дня смогу переделать историю с обложки – замечательно! Следующим было сообщение от пресс-секретаря Мэнди Мур, предложившей блиц-интервью со своей подопечной (нужно, чтобы Маргарет согласилась: наши читатели обожают разносторонне талантливых молодых звезд), затем агент Тэрин Джошуа. Молодую певицу Тэрин я выбрала для первого интервью в новой рубрике, которую на прошлой планерке предложила Мейт. «Она с удовольствием ответит на ваши вопросы», – заверила ее агент. Я должна позвонить завтра и назначить время. Так что, тьфу-тьфу-тьфу, с сентябрем все пока складывается как нельзя лучше.

Следующие несколько часов ушли на подготовку вопросов, которые нужно задать Кэрол. Затем сбегала перекусить, а на обратном пути купила в фойе редакции кофе с обезжиренным молоком. Почти час пришлось переписывать заметки с утренней пресс-конференции: вспоминая равнодушный голос Кайли Дейн, я по-девчоночьи закатывала глаза. В два – еще один перерыв: вынесла в мусорный контейнер цветы Коула, несмотря на протесты Уэнди, которые, честно говоря, не были особо бурными. В тот день за ланчем Жан Мишель подарил ей дюжину роз, и в глубине души она радовалась, что композиция, полностью затмевавшая ее букет, исчезла.

Кроме того, я смогла отдать ей вазу. Этот официант не спал с половиной Голливуда, и поэтому его букет будет стоять здесь.

Я успела перезвонить Кэрол и начала перечитывать очерк о Джулии Стайлз, когда помощница литредактора, сидящая ближе всех к приемной, восторженно взвизгнула. Буквально через полминуты две ее подруги вскочили из-за стола и бросились в коридор, исчезнув из моего поля зрения.

Уэнди подняла брови, когда ее помощница Эмбер сорвалась с места и понеслась в приемную, радостно хлопая в ладоши. В коридоре восторженно визжали и шептались, но мы не знали, в чем дело, пока мимо не пролетела Энн Амстер.

– Не поверите, кто к нам пришел! – на бегу закричала она. – Только что позвонила Кортни из приемной, говорит, бросай все и беги сюда! А вы что сидите?

Я снова посмотрела на Уэнди.

– Что, черт возьми, происходит? – с обычной для себя прямотой спросила моя подруга.

– Понятия не имею, никогда ничего подобного не видела, – пробормотала я.

Вообще-то девушки из нашей редакции с завидной регулярностью совершают странные, а порой и сумасбродные поступки, но сегодняшний визг – это уже чересчур.

Крики не умолкали, а наши коллеги одна за другой пропадали за углом. Скоро и исчезать стало некуда: возбужденная толпа заполнила приемную и с угрожающей скоростью двигалась в нашем направлении.

Устав переглядываться, мы с Уэнди посмотрели на Мейт, которая вышла из кабинета, чтобы взглянуть на бесчинства. Очень похоже на передачу канала «Дискавери». Ничуть не удивилась бы, увидев австралийца в камуфляже, который объявит: в «Стиле» вводится новый брачный ритуал или что-нибудь подобное.

С каждой секундой безумная толпа все ближе. Вот из нее выпали две практикантки, переглянулись, восторженно пискнули и снова бросились в гущу. Музыкальный редактор Хлоя Майкл – обычно воплощение хладнокровия и спокойствия – подпрыгивала на месте, как первоклассница, протягивая в центр толпы листок бумаги и ручку.

– Они все с ума посходили! – прочитала мои мысли Уэнди.

И тут из-за угла показался он.

В редакции журнала «Стиль» – моего журнала – в окружении моих коллег, которые вели себя как полные идиотки, находился человек, которого я никак не ожидала здесь увидеть ни сегодня, ни вообще когда-либо.

Коул Браннон.

Мой Коул Браннон.

Вернее, не мой, а Кайли Дейн. Коул Браннон, перед которым я страшно унизилась. Коул Браннон, оказавшийся самым обычным лгуном. Коул Браннон, который кормил меня круассанами. Коул Браннон, который из жалости послал цветы. Коул Браннон, слишком обворожительный и известный, чтобы встречаться с такой девушкой, как я.

Вот он оглядывает разделенные перегородкой кабинеты, раздает автографы истошно кричащим женщинам, замечает меня и улыбается, будто забыв о существовании беснующихся коллег.

Уголки рта поползли было к ушам, но уже через секунду вмешалась железная воля. Стоп, разве я рада его появлению? Вспомни, Клэр, он же мерзкий лгун! Красавец или нет, кого это волнует? Явно не меня.

– Это Коул Браннон! – зашептала Уэнди. Будто у меня глаз нет! – Он у нас в редакции!

– Да уж, – уныло проговорила я, стараясь помнить: ямочки на красивом загорелом лице, широкие плечи, которые однажды видела в мелких капельках воды, и сияющая улыбка к моей работе совершенно не относятся.

Коул снова улыбнулся поверх скачущих женских голов и продвинулся на пару сантиметров ближе. Боже, почему у меня щеки горят? Неужели краснею? Я ведь профессионал и никаких чувств к нему не испытываю, пусть даже он безумно сексуальный! Никогда не смогу полюбить того, кто бессовестно врет, спит с замужней женщиной, так красив и абсолютно недосягаем.

Совершенно бессмысленно надеяться, что звезда Голливуда будет встречаться с такой девушкой, как я.

Продолжая улыбаться, Браннон вежливо отвечал на вопросы моих коллег. Понемногу толпа редела: ассистенты и редакторы получали автографы и, ошеломленные счастьем, расходились по местам. Энн Амстер даже попросила ее обнять, и актер любезно согласился. Вероятно, разыгралось воображение, но показалось, что начальницу Уэнди обняли не так крепко и сердечно, как меня.

– Он мой любимый актер, – застенчиво призналась Энн, пролетев мимо нас к своему кабинету.