Читать книгу - "Андерсен - Шарль Левински"

Не то чтобы эта история меня осчастливила, но Федерико сделал действительно хороший снимок. Чтобы добиться нужного угла зрения, ему пришлось лечь на пол. Йонас сидит на полу и играет с моделью входа в магазин, которую он так любит. И позади него они вмонтировали тот же самый фирменный вход. Выглядит действительно очень хорошо, прежде всего потому, что у Йонаса при этом милое и серьёзное лицо. Я очень даже могу понять, почему они выбрали это фото для своей рекламы.

Хелене, которая организована лучше, чем я, уже раздобыла рамочку, и под стеклом объявление стало выглядеть уже почти как произведение искусства. Тогда она взяла Йонаса из кровати (и без решётки он оттуда ни разу не выпал) и показала ему его портрет. «Это ты, Йонас, – сказала она. – Ну, как ты себе нравишься?»

Йонас уставился на своё фото – с таким лицом, будто он глазам своим не верит, а потом начал смеяться. Это могло даже испугать, когда он не мог остановиться. Его сотрясало, он хватал ртом воздух, лицо наливалось кровью. Когда он потом, наконец, успокоился, он был в полном изнеможении.

Я-то думаю, что он узнал свой портрет и нашёл очень комичным, что их теперь – двое. Хелене сомневалась. С зеркальным отражением, которое двигается вместе с ним, это ещё можно себе представить, говорила она, но от такого объявления? Майя, конечно, с ней соглашалась и тут же прочитала доклад о том, почему дети в таком возрасте ещё не могут узнавать себя на портрете. Моим единственным утешением при таком всезнайстве было то, что Йонас тут же снова начал смеяться.

126

Сегодня произошла одна неприятность.

Нет, я хочу быть честным: она не только произошла, а виноват в ней был я. К счастью Хелене ничего не заметила. А то бы, я думаю, тут же отменила свадьбу.

В вечерней программе по телевизору показали документальный фильм об этих пытках в Абу-Грейбе, и несколько фотографий, которые они показали, были поистине ужасны. Там была, например, та солдатка, с виду вполне нормальная, она таскала за собой на собачьем поводке голого арестанта. Другой солдат стоял, улыбаясь и подняв большой палец, позади трупа. На нём были светлоголубые резиновые перчатки, какие Хелене использует для мытья посуды. Но самой худшей картинкой из них, я считаю, был мужчина в чём-то вроде пончо, стоящий на ящике. Лица его не видно, на голову надет капюшон, как у ку-клукс-клана, а на пальцах и на пенисе закреплены электроды. Руки он раскинул так, будто его распяли.

Документальный фильм был снят почти как детектив, с драматической музыкой и всё такое, и фотографии они показывали очень подробно. Собственно, на такое вообще нельзя смотреть, они и предостережение вставили: «Следующую передачу нельзя смотреть детям до шестнадцати лет», но странно то, что такие брутальные снимки, совершенно отталкивающие, вместе с тем обладают чем-то притягательным. Почему-то (не знаю даже, как это сформулировать) из-за своей жестокости они какие-то ненастоящие, как в компьютерной игре, где тоже постоянно происходят ужасные вещи, но оттого что это игра, их не назовёшь серьёзными.

(Сорри, большой Ионас, это не может служить объяснением. Я сам не знаю точно, что творилось у меня в голове).

Но то, что я должен здесь записать, нечто другое. Когда я пялился на экран как загипнотизированный, у меня возникло чувство, что я не один. И действительно: Ионас стоял рядом со мной и казался точно так же заворожённым ужасными картинками, как и я. Должно быть, он выбрался из кроватки, и я даже не услышал, когда он ко мне подошёл, так я был сосредоточен.

Я, разумеется, тут же выключил телевизор и отнёс Ионаса в кровать. Не думаю, что эти картинки нанесли ему какой-то вред. В его возрасте картинки ещё невозможно правильно опознать. Однако я предпочёл не говорить об этом Хелене, она бы страшно разволновалась.

Если эти ночные подъёмы войдут у него в привычку, придётся снова установить на кроватку решётку или придумать какое-то новое решение.

127

Я должен себе признаться: я злорадный человек. Между Федерико и Майей случилась первая большая ссора, и моей спонтанной реакцией была радость. Мысль, что они станут парой, просто никак мне не подходила. Хотя я, разумеется, знаю, что это не моё дело.

Ссора произошла из-за Йонаса. Хелене настаивает на том, чтобы я для свадьбы купил себе новый костюм, в моём старом добром тёмном, по её словам, я выгляжу как на похоронах. И мне пришлось провести половину субботы в магазинах одежды – занятие, которое мне совсем не нравится. Но женятся (к счастью) только раз.

Федерико и Майя взяли Йонаса на эти полдня на себя, что называется, в порядке тренировки. Она забрала его у нас, и они должны были встретиться с Федерико в городе. (Что хотя бы доказывает, что она не окончательно поселилась у него. Это успокаивает). Федерико опоздал – должно быть, засиделся над своей программой и забыл поглядывать на часы, а Майя с Йонасом долго ждали его в кондитерской. Это было не так уж и плохо, Йонаса можно брать с собой куда угодно, он, вообще-то, всегда спокойный. Он бродил там от одного столика к другому, что никому там не мешало. Я знаю это кафе, большинство посетителей там – старые дамы, и они наверняка находили его не менее сладким, чем куски торта со взбитыми сливками, которые они там поедали. Майя зачиталась книгой – и вдруг обнаружила, что Йонаса нет. Они обыскали там всю лавочку, включая туалеты, он исчез бесследно.

До слишком большой паники дело не дошло, потому что в этот момент вошёл Федерико, неся Йонаса на руках. Он увидел его на улице! Йонас стоял у витрины и разглядывал выкладку. И это в возрасте одного года и неполных трёх месяцев.

Мы объяснили себе дело так: когда какая-то старая дама покидала кондитерскую, Йонас увязался следом за ней в открытую дверь. Может, он принял её за мою маму. А люди, наверное, думали, что она его бабушка, поэтому никто не нашёл в этом ничего примечательного.

Федерико чуть не стёр Майю в порошок. По крайней мере, я ещё никогда не видел её такой перепуганной. Мне даже стало жаль её. И я даже удержался от колкости, мол, нет ли у неё психологического объяснения своей невнимательности.

Хелене хотела тут же отменить наш отпуск или взять Ионаса с собой в Италию. Но Федерико дал страшную клятву, что он целиком и полностью берёт ответственность на себя, пока мы не вернёмся. А на него-то всегда можно положиться.

(Маленькая загадка Тебе, юноша: что там была за витрина, которая так тебя заинтересовала? Выкладка компьютерного магазина! Ты идёшь по моим следам).

128

Это будет последняя запись на некоторое время. В пятницу мы женимся, в первой половине дня ЗАГС, а вечером торжественный ужин. Почти шестьдесят гостей, а если послушать Хелене, так нам следовало пригласить ещё столько же! Я даже не знал, что у нас так много друзей и родни.

А в субботу, аллилуйя, мы летим во Флоренцию. Я боюсь, что на борт самолёт мы поднимемся в сильном похмелье.

Мы с Хелене вместе обдумали все детали путешествия, но после приземления её будет ждать большой сюрприз! Я суну водителю такси бумажку с адресом отеля, и это будет совсем не тот отель, который мы нашли по каталогу. Такая мысль пришла в голову той, от кого я никак не ожидал такого милого жеста.