Читать книгу - "Сын ХАМАС - Мосаб Хасан Юсеф"

9 августа 2001 года, около двух часов пополудни, 22-летний Изз аль-Дин Шухейль аль-Масри взорвал себя в переполненной пиццерии «Сбарро» на углу площади Короля Георга и Яффа-роуд. Аль-Масри был родом из богатой семьи с Западного берега.

Пять-десять килограммов взрывчатки и летящие в толпу гвозди, гайки и болты убили пятнадцать человек и ранили еще сто тридцать. Этот ужас и взрыв в «Дельфинариуме» разделяли всего несколько месяцев, и граждане Израиля почти ослепли от боли и гнева. Какая бы группировка или организация ни стояла за этими терактами, она должна быть найдена и остановлена прежде, чем унесет новые невинные жизни. В противном случае события могут выйти из-под контроля, и по региону прокатится новая волна бессмысленного кровопролития и людских страданий.

Снова и снова Шин Бет сосредоточенно изучал каждую деталь этих терактов, пытаясь связать их с пятью парнями, живущими на конспиративной квартире: Мухаммадом Джамалем аль-Натшехом, Салехом Талахме, Ибрагимом Хамедом, Сайедом аль-Шейх Кассемом и Хасанином Румманахом, но не было ни малейшего доказательства их участия в терактах в «Дельфинариуме» и «Сбарро».

Кто мог сделать эти бомбы? Определенно не студент-химик и не инженер. Мы следили за всеми ними, знали их в лицо, знали, какие отметки они получили и что ели на завтрак.

Смастеривший эти бомбы человек был специалистом высочайшего уровня, похоже, он не был связан ни с одной из палестинских группировок и летал мимо наших радаров. Каким-то образом мы должны были найти его прежде, чем он сделает новые орудия смерти. Этот парень был чрезвычайно опасен.

Тогда мы еще не знали, что вскоре после теракта в «Сбарро» людям Арафата позвонили из ЦРУ.

— Мы знаем, кто делает бомбы, — сказали американцы. — Его зовут Абдулла Баргути, он живет вместе с родственником по имени Билаль Баргути. Вот их адрес. Арестуйте их.

Через несколько часов Абдулла и Билаль Баргути сидели в тюрьме Палестинской автономии не потому, что Палестинская автономия хотела арестовать их, а, скорее, для того, чтобы сохранить деньги и материальную помощь, рекой текущую из Вашингтона. Арафат знал, что он должен, по крайней мере, показать, что Палестинская автономия стремится к сохранению мира. Я считаю, Арафат предпочел бы дать Абдулле Баргути медаль вместо тюремного заключения.

Как только Абдулла оказался в штаб-квартире службы безопасности, объявился другой Баргути — Марван, готовый вызволить его. Палестинская автономия не могла освободить Абдуллу — ЦРУ бросило его к их ногам, и Америка ожидала, что они разберутся с ним. Того же ждал и Израиль и предпринял бы более активные действия, если бы Палестинская автономия пренебрегла своими обязанностями. Марван передавал Абдулле еду, одежду и деньги, а тот находился под домашним арестом: работал в удобном кабинете, курил сигареты, пил кофе и болтал с высшими офицерами службы безопасности.

Марвана и Абдуллу Баргути связывала одна общая любопытная история. Они оба, правда, независимо Друг от друга, поддерживали связь с 23-летним психически больным человеком по имени Муханед Абу Халава — помощником Ахмада Гандура.

Халава был полевым командиром ФАТХ и членом Force-17. При мысли об элитных подразделениях типа Force-17 и «Республиканской гвардии» Саддама Хусейна первое, что приходит на ум, — это дисциплина, выучка и усиленные тренировки. Однако Халава не соответствовал этому представлению. Он был необразованным развязным парнем, занимавшимся контрабандой пулеметов, которые обычно устанавливают на джипах. Халава распределял оружие между экстремистами и другими сомнительными элементами, которые затем пускали его в ход на блокпостах, без разбора обстреливая солдат и мирных граждан.

В мае, например, он дал двум своим подчиненным пару заряженных автоматов Калашникова и мешок патронов. Эти люди засели в кустах у дороги, ведущей в Иерусалим, и выпустили тринадцать патронов в греческого монаха по имени Цибукцакис Германус. Халава наградил убийц новым оружием для терактов, которые он планировал в Еврейском университете на горе Скопус в Иерусалиме.

Поэтому очень скоро Израиль надавил на Шин Бет, потребовав убрать Халаву. Я был единственным человеком в Шин Бет, который благодаря связям в ХАМАС мог узнать его. Но тут я впервые столкнулся с настоящей моральной дилеммой. Что-то внутри меня противилось мысли об убийстве этого человека, несмотря на всю его мерзость.

Я пришел домой и достал свою уже изрядно потертую Библию. Я искал, искал и не мог найти в Библии хоть слово, оправдывающее убийство. Также мне не давала покоя кровь, которая будет на моих руках, если мы позволим ему остаться в живых и продолжать убивать людей. Я чувствовал себя загнанным в ловушку и молился Господу Всемогущему, пока, наконец, с моих губ не сорвались такие слова: «Прости меня, господи, за то, что я собираюсь сделать. Прости меня. Этот человек не может жить».

— Хорошо, — сказал Лоай, когда я объявил ему о своем решении. — Мы возьмем его. Твоя задача — убедиться, что вместе с ним в машине не будет Марвана Баргути.