Читать книгу - "Гонзаго - Андрей Малыгин"

Гонзаго хитровато улыбнулся и виновато пощипал свой правый густой бакенбард:

— Нет смысла вас разочаровывать, Валерий Иванович. Сознаюсь, что все именно так и есть, как вы и сказали. И заранее извиняюсь, что, возможно, доставил вам некоторые неудобства, разлучив сегодня с дражайшей половиной. Но надо же было нам как-то встретиться, чтобы никто не помешал. Так что, я думаю, вы не будете на меня уж в очень большой обиде?

— Да что вы, что вы, конечно же, нет! Не стоит извинений, — замахал руками Шумилов, — наоборот, очень рад получить известия от старых знакомых. Просто неожиданно все это вышло, а потому и соответствующая реакция с моей стороны… Вы же понимаете?! Но, наверное, по-другому и быть не могло…

Валерий Иванович ощутил прилив необычайной бодрости в организме. Как будто его взяли и сильно встряхнули. Да это и понятно…

А в это самое время зал уже закончил рукоплескания. Обласканный публикой и осыпанный цветами певец удалился за кулисы, а ведущая концерт крашеная дамочка лет сорока в длинных черных перчатках, в шикарном черном с блеснами платье и белой искусственной розой на груди объявила антракт. Публика, обмениваясь мнениями, шумным потоком начала растекаться по фойе и буфетам, а доктор Гонзаго проговорил:

— Валерий Иванович, не желаете ли прогуляться? Насколько я знаю, в местном буфете сегодня совсем неплохие бутерброды со свежайшей семгой и точно такой же красной икрой. А вы, как я осведомлен, большой любитель хороших рыбных блюд, и, по-моему, у вас такая мысль недавно имелась. И хотя там выстроилась приличная очередь, но нас обслужат без всякой задержки. Вы же знаете…

Но Шумилов не дал ему договорить.

— Конечно же, знаю, доктор, но я не прочь бы, честно говоря, и на выход поскорей. Сейчас мне совсем не до буфета. Это не то место, где можно беспрепятственно поговорить. Я уже получил достаточную порцию приятных эмоций… На сегодня, пожалуй, и хватит. Вы же, надеюсь, понимаете, что мне не терпится узнать, как там… — он интимно понизил голос, — Петр Петрович и вся остальная компания. Ну, в общем те, кто у нас тогда побывал… Мы могли бы с вами и в другом месте где-нибудь неплохо посидеть. Здесь буквально в двух шагах от театра, на бульваре, есть одно очень заманчивое заведение. Если вы, конечно, не против. Правда, мне не известно, имеются ли там сейчас свободные места.

— Ну, по этому поводу не стоит беспокоиться, Валерий Иванович. Это излишне. Для нас с вами места найдутся. Обязательно найдутся. Собственно говоря, я как раз за этим и прибыл.

— Ну да, — махнув рукой, фыркнул Шумилов, — я все время забываю… что у вас совсем другие возможности.

Они вышли из театра на улицу, обогнули его и очутились на Первомайском бульваре.

— А кстати, скажите откровенно, — не смог удержаться Шумилов, — это самое низвержение цветов в театре не ваших ли рук дело? А? Я видел следы растерянности на лицах устроителей концерта. Сценарием это, похоже, было совсем не предусмотрено. Этого, как мне кажется, никто не ожидал.

— Но вы же сами, Валерий Иванович, недавно сказали, что от пения этого артиста получили порцию приятных эмоций. Я заметил, что вы даже как будто прослезились, — недвусмысленно взглянул на Шумилова Гонзаго, — хороший тенор, способный взволновать до слез, это, скажу я вам откровенно, и моя слабость тоже. Это и вообще большущая редкость, согласитесь. А здесь, несомненно, присутствуют и прекрасный голос, и природный талант. Многие бы и более известные артисты из вашей избалованной столицы могли здорово позавидовать ему. Жаль, что успех пришел поздновато. Поэтому и я имею право на соответствующую реакцию. Хлопать в ладоши, конечно, хорошо, но это, как вы понимаете, не единственный способ, чтобы выразить свое восхищение. Вот поэтому и я решил сделать незапланированную приятность. Надеюсь, вы разделяете мою точку зрения?

— Безусловно, конечно же, разве можно в этом сомневаться! — горячо поддержал его Шумилов.

А в это самое время за кулисами театра происходил настоящий переполох. Организаторы зрелищного мероприятия буквально схватились за голову, недоумевая, откуда взялся номер с цветами, кто его придумал, и как все это технически произошло. Это же только наивные зрители могли полагать, что так и должно было быть, а главный режиссер концерта, известный театральный актер, знал все тонкости сценария вечера заранее до самых мелочей и держал их, в полном смысле слова, в своих руках. Но этого в сценарии явно не было. Не было совсем, хоть умри! Не было даже никакого приблизительного намека. А тут на вот тебе, такое непредвиденное обстоятельство. Сразу столько цветов! Причем самых свежих отличных, самых настоящих! Нетрудно себе представить, на сколько все это могло потянуть! А вдруг кто-нибудь и счет непомерно какой большой за этот щедрый подарок надумает предъявить? И чем расплачиваться тогда за подобное транжирство прикажете, господа? А кто знает, что может во второй части концерта еще произойти? Да, ухо надо держать востро. А это дополнительные нервы, дополнительное напряжение. Было заметно, что Владимир Никандрович Алтуфьев здорово нервничал.

Правда, не обошлось и без приятностей. Многие известные люди и участники концерта восторженно поздравляли его с удачей, с настоящей режиссерской находкой. Такой эффект, такие краски, такой ошеломляющий успех! Его рейтинг, как шоумена, как организатора зрелищных мероприятий, несомненно, быстро вскарабкался вверх, а значит, выросла и надежда на хорошее продолжение его творческого пути. Но, с другой-то стороны, это ведь не его личная заслуга. А вот чья именно, непонятно совсем! Короче, вопросов хоть отбавляй.

Да, тут надо признать и еще одну странность, случившуюся по ходу концерта.

Гримерка, в которой готовился к выступлению певец Анатолий Алдошин, к его победоносному возвращению после бурных и продолжительных оваций зрительного зала вдруг неузнаваемо изменилась. Неизвестно чьими стараниями в ней появились шикарные, расшитые золотыми нитями бордовые шторы, и красивая ковровая дорожка, с изображением букетов прекрасных роз. На столе же, подоконнике и некоторых других местах обнаружились красивые китайские вазы с оригинальными композициями диковинных растений и несколько десятков зажженных свечей, придававших всему убранству помещения особую торжественность и парадность. В воздухе плавал аромат каких-то приятных благоуханий, а на столе, окруженные сладостями и аппетитными гроздьями винограда, в серебристом тазике с дымящимся льдом, терпеливо ожидая своей участи, стояли шесть бутылок отличного французского шампанского.

Надо отметить, что артист вообще, войдя в комнату, просто остолбенел от неожиданной роскоши и красоты и даже вначале подумал, что ошибся, попал не туда. Но, выглянув и осмотрев полированную табличку на двери, убедился, что никакой ошибки здесь нет. На вопрос же к своим коллегам, кто умудрился все это придумать и сотворить, в ответ не получил ничего вразумительного. Те и сами были начисто сбиты с толку и, пожимая плечами, только искренне удивлялись.

Алдошин не удержался и, искренне растроганный таким чутким и добрым отношением к себе, подошел с объятиями и словами благодарности к Алтуфьеву, упрекая его в излишней щедрости и расточительности. На что тот, как было видно со стороны, довольно-таки странно реагировал. Переспрашивая и уточняя некоторые детали у артиста, сам не переставал очень натурально удивляться, а улыбка растерянности не сходила с его выразительного худощавого лица. Но уж Алдошина-то, брат, не проведешь. Ведь не без ведома же устроителей мероприятия все это смогло зародиться и произойти?! Хотя Владимир Никандрович и скромничает, но в уме певец уже прикидывал определенный круг лиц, кто бы на этот раз мог выступить в виде столь щедрого финансиста. Конечно же, приятно. В музыкальной жизни без спонсоров не обойтись. Подобное утверждение в провинции — почти что закон.