Читать книгу - "Новая инквизиция. Кто мешает русскому прорыву? - Максим Калашников"

Только не надо говорить о том, будто Максим Калашников, как и либералы, заговорил о том, что «народ у нас не тот». У нас народ – тот. Был. Когда-то. А теперь народа нет. Есть глупая атомизированная масса. Последний «привет» от русско-советского народа наблюдался в 1992–1993 годах, когда тогдашние протестные акции выводили на улицы десятки тысяч человек. Они брали в осаду Останкино, в мае 1993 года вступили в столкновения с ОМОНом, да такие, по сравнению с которыми май 2012-го – детский лепет. А осенью 1993-го люди даже на бронетехнику кидались. То были последние попытки тогда еще существовавшего народа сбросить с шеи оккупантов-паразитов. Люди советской закалки не были рабами: они могли бунтовать. Но тогда их подавили и чуть более чем за десятилетие вывели породу россиян-импотентов (во всех смыслах), завистливых, сварливых и глупых. Существ нового феодализма. А они, как показывает опыт, не только рабы власти и патологические «разобщенцы», но и дремуче ненавидят новое в науке и технике. Налицо, так сказать, «ген со сцепленными признаками».

Кроме того, деиндустриализация привела к всплытию у экс-русских реликтов средневекового сознания, глухо враждебного к инновациям. Как написал Иван Янушкевич, мы вернулись ко временам «картофельных бунтов».

«… На протяжении веков те правители России, кто загорался идеей внедрения инноваций, сталкивались с яростным противодействием со стороны „темной“ и малообразованной народной массы. Доходило до курьезов, как, например, с картошкой, которую полтора столетия назад крестьяне считали грехом употреблять в пищу. Когда правительство попыталось привить эту сельскохозяйственную культуру, то по всей стране прошли „картофельные бунты“, вызванные слухами, что якобы людей хотят отравить. Между тем, распространение картофеля впоследствии неоднократно спасало от голода в неурожайные годы.» (Дополню Янушкевича: посадки картофеля пришлось буквально силой внедрять и во Франции, и в Германии, где картошку называли «чертовым яблоком». – М. К.)

А что изменилось сегодня? Вот как оценивает нынешнюю ситуацию кировский губернатор Никита Белых «Я, находясь в оппозиции, очень не любил власть. Сейчас я продолжаю власть не любить, но, честно говоря, начинаю не любить и общество… Более деструктивного, несговорчивого, неадекватного и тупого института, чем общество, не существует… Оно не готово к реформам, привыкнув либо „сидеть на кухне“, либо бесцельно „шляться по улицам“.

Губернатор не упомянул еще об одной ставшей модной привычке – пялиться на монитор и, надравшись пива, стучать по „клаве“, ругая власть.

Всегда есть те, кому удалось занять наивысшее положение в социальной иерархии, и завоевать право принимать судьбоносные для страны управленческие решения. Соответственно, есть и те, кто хотел бы оказаться на их месте, и поэтому делает все для того, чтобы занять „трон“.

Для раскачки ситуации деструкторами придумываются мифы, задача которых – создание образа врага и его персонификация с представителями правящей верхушки. Одна из недавних сказок – обвинение руководства правящей партии в организации хищения бюджетных миллиардов под предлогом внедрения опасной для здоровья „лженаучной“ разработки. При этом авторам неважно, что вздорность этого навета легко опровергается – их задача запустить слух, подхватываемый теми, кто вследствие своей неразвитости на веру принимает страшилки о „картофеле-убийце“…»

К черту расеян! Они мне чужды – я из СССР, где русские, как оказалось, еще были. Как и дух поиска нового, дух изобретательства и поиска. А ныне надо работать на появление нового русского народа. Который не только пассионарность да способность к самоорганизации обретет, но и инновационную смелость.

Но это – отступление от темы. Пока же зафиксируем еще один роковой фактор прогрессирующего отставания: поражение массового сознания неверием в русские силы. Комплекс национальной неполноценности, выработанный с 1988 года. Сей фактор сцеплен с первым, с сопротивлением отжившей свое научной парадигмы.