Читать книгу - "Голубая акула - Ирина Васюченко"

Словно некая чуждая воля, стократно сильнее моей, хотела такого исхода. И вот снова этот человек встал на моем пути. Да полно, человек ли? Но кто б он ни был, я уж не тот, что прежде! Я отмечен Роком, час настал, мы уж померяемся силами… Хищная наполеоновская гордыня взбухала в моей груди, щедро напитанная парами алкоголя. Что это меня так разобрало? Как бы самому не свалиться под стол прежде времени! Я схватил с подноса толстый пирог, отхватил изрядный кус и, жуя, продолжал своеобразный допрос:

— Так что там с ней вышло, как ее… с голубой акулой?

— Ваше здоровье! — ответствовал управляющий, опрокидывая в широко разверстый зев очередную стопку.

Я было испугался, что «упустил» его. Но хотя речь управляющего с каждым глотком становилась медлительнее и туманней, повествование еще продолжалось. Я узнал, что с той поры, как «поганая тварюга» появилась в доме, барин «то есть вовсе спятил». Приказал перенести в оранжерею свое любимое вольтеровское кресло и целыми днями сидел там, не сводя глаз с «чертовой рыбины». Так и помер — прислуга зашла поутру, а он уж остыл.

— Труп! — крикнул управляющий, совсем некстати тыча толстым пальцем в меня. — Труп-с в оранжерее! — Он икнул. — Вы такое видали?

Разговор явно шел к концу. Надо было спешить.

— Куда же потом рыба девалась? А Миллер? Он после этого еще приезжал?

— М-миллер? — Налитыми кровью глазами управляющий уставился на меня.

Я понял, что второпях совершил непростительный промах. Ведь он не называл этого имени! И помнил, собака, что не называл!

— Ну, немец, — как можно беззаботнее пояснил я и, о стыд, тоже икнул. — Немцев же всех Миллерами зовут.

— Неправда ваша, — почти трезвым голосом возразил управляющий. — В Задольске у нас доктор Штаубе есть, немец. Золотой человек и никакой вам не Миллер. Грыжу мне вырезал…

— Ну и шут с ним! А с рыбой-то чем все кончилось?

Очи управляющего снова затуманились, и он забормотал так невнятно, что мне пришлось наклониться к нему и, как пишут в романах, «дыханье наше смешалось». Что за беда: у обоих оно состояло из одних спиритуозных паров!

Насколько я мог понять, чуть не на другой день после кончины Филатова заявился Миллер с бумагой, где было сказано, что по смерти владельца он получает право забрать акулу себе. На бумаге была печать. Да и кому она нужна, хоть бы и дорогая, гадина эта? Кто ее купит?

— Стало быть, забрал он ту рыбу да и уехал, а куда — кто ж его знает? — Управляющий со стуком уронил голову на стол.

Обеспокоенный, я потряс его за плечо:

— Где мне лечь?

Ну, чудо природы, богатырь святорусский! Сверх чаяний он поднялся и, бубня себе под нос нечто малопонятное, повел меня куда-то. Свеча в его руке почти не дрожала. Я шел следом.

— А вы м-молодец, — бормотал управляющий. — Я, брат, сразу смекнул… Т-таких молодцов п-поискать надо… Т-труп в оранжерее…

В его голосе мне почудилось что-то зловещее. Но я вовремя вспомнил, что хмельная многозначительность часто несет в себе оттенок мутной угрозы, за которой, однако, ровным счетом ничего не кроется. Но все же после его ухода я не поленился встать с постели, чтобы запереть дверь комнаты изнутри.

Спал я тяжело. В голову лезла гадостная чепуха. Наплывали пирайи — давно не видались! Марья раскидывала карты, хитро посмеиваясь: «Пустые хлопоты, сахарный, позолоти…» Александр Филиппович толковал что-то о благоразумии, поднося к устам вилку с насаженным на нее живым вуалехвостом. Госпожа Снеткова проворковала ласково: «Женитесь поскорей, опоздаете!» — и пропала куда-то, а я с молотком долго крался по выщербленной мостовой, заботливо переступая через лужи. Подошла Елена, положила смуглую длиннопалую руку на мое плечо, спросила тихо: «Вам нечего мне сказать?»

Я размахнулся молотком… и, весь в холодном поту, пробудился. Комната была незнакомая. Какое-то время я дико озирал ее, не понимая, где нахожусь. Наконец чувство реальности возвратилось, и я вскочил на ноги, счастливый оттого, что Елена невредима, я не убил ее… Нет, пожалуй, этот способ ведения расследования имеет слишком существенные недостатки.

Живо одевшись, я пустился на поиски управляющего. Я нашел его во дворе. Он был донельзя хмур. Видно, страдал после вчерашнего.

— Позавтракать угодно? — Говоря это, пройдоха даже не взглянул на меня. По всему, он отнюдь не горел желанием возиться с моим завтраком.

— Чаю бы! — взмолился я. — Или квасу…

— Это извольте. — Он поднес мне кружку с квасом, по-прежнему упорно отводя взгляд. Но братское чувство сострадания все-таки в нем шевельнулось. — Может, рассолу желаете?

— Благодарю, не стоит. Мне пора… Да, вот еще хотел полюбопытствовать: у вас тут малыши какие-нибудь есть? Я вчера возле дома ленточку розовую нашел, детскую. — Я порылся в кармане, словно намереваясь достать воображаемую находку.

— Откуда им быть? — хрипло возразил управляющий. — Ошибка ваша. Покойник ихнего визгу не выносил.