Читать книгу - "Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий - Харуки Мураками"

По выходным Цкуру ходил в бассейн неподалеку от дома, всего в десяти минутах езды на велосипеде. Там он плавал кролем в строго определенном режиме: полторы тысячи метров за тридцать две или тридцать три минуты. Всех, кто быстрее, пропускал вперед. Плавать с кем-то наперегонки – не в его характере. Вот и в тот день, как всегда, он нашел пловца примерно одной с ним скорости – худосочного парня в черном костюме, черной шапочке и очках для плавания – и поплыл за ним.

В бассейне Цкуру снимал накопившуюся за неделю усталость, разминал затекшие мышцы. Именно в воде ему было спокойней, чем где-либо. Два получасовых заплыва в неделю помогали выстраивать отличный баланс тела и психики. А кроме того, на плаву очень здорово думалось. Как при дзен-медитации: когда задаешь телу нужные движенье и ритм, в голове начинают рождаться весьма любопытные мысли. Спускаешь их с поводка, точно гончих, – и пускай себе носятся в чистом поле.

– Плавание – самое приятное занятие после полетов в небе, – сказал он однажды Саре.

– А ты что, летал когда-нибудь по небу? – уточнила она.

– Пока еще нет, – ответил он.

Плавая тем утром, он много думал о Саре. Вспоминал ее лицо, ее тело, которое он не смог ублажить в их последнюю встречу, ее мысли, произнесенные вслух.

«В тебе словно что-то застряло, – сказала Сара. – И тормозит тебя изнутри».

Возможно, она права, думал он. Человек по имени Цкуру Тадзаки плывет по жизни без особых забот. Выпускник престижного вуза, «белый воротничок» в крупной железнодорожной компании. Работает от души, в фирме на хорошем счету. Начальники прислушиваются к его мнению. Не бедствует – отец после смерти оставил ему наследство, а также двухкомнатную квартиру в элитной многоэтажке недалеко от центра Токио. Банкам не должен. Не курит, почти не пьет, на развлечения денег не спускает. А если точнее – вообще их почти не тратит: не то чтобы экономит, просто не кутит, потому что вообще не очень хорошо представляет, на что можно потратить большие деньги. Машина ему не нужна. Два-три костюма есть – и ладно. Иногда покупает книги и компакт-диски, но эти суммы и тратами не назовешь. В рестораны почти не ходит, готовит дома. Белье себе и стирает, и гладит сам.

Не очень-то многословный, не особо общительный, но и затворником не назовешь. Нет-нет да и выходит на люди. На личном фронте приключений не ищет, но в партнершах для секса – из тех, с кем встречался до сих пор, – недостатка нет. Холостяк, не урод, выглядит обычно и опрятно. На такую приманку какая-нибудь рыба всегда клюнет. Особенно из одиноких дам, с какими его временами знакомили. Сара как раз из таких.

Ему тридцать шесть, и одинокой жизнью он не тяготится. Крепко сложен, ничем серьезным сроду не болел. «Летит по жизни, как птица по небу», – так думает о нем, наверное, большинство окружающих. По крайней мере, мать с сестрой считают именно так. «Ты слишком легко живешь, чтобы стремиться к женитьбе», – повторяли они. И со временем даже перестали обращаться к брачным агентам в надежде подобрать ему достойную пару. Да и все его сослуживцы, впрочем, того же мнения.

И действительно, жизнь Цкуру Тадзаки до сих пор можно назвать полной чашей. Ни разу еще он не горевал от того, что не мог добиться желаемого. Как, впрочем, никогда не радовался чему-либо добытому с большим трудом. Самым ценным во всей его жизни были, пожалуй, те четверо друзей юности. Но даже их он не выбирал себе сам; скорее, их можно назвать подарком Небес. Но подарок тот давно потерян. Или же Небеса просто забрали его обратно.

Сегодня же самая большая ценность для него – пожалуй, Сара. Он не был уверен в этом окончательно, однако именно эта женщина, пускай и старше его на два года, притягивала его гораздо сильнее других. Каждая встреча с нею согревала ему душу надолго. Ему казалось, он готов пожертвовать очень многим, чтобы добиться ее. Настолько глубокое чувство посещало его в жизни нечасто.

И тем не менее – хотя с чего бы? – что-то между ними было не так. Что-то мешало их отношениям развиваться свободно и естественно. «Не нужно никуда торопиться, – сказала она. – Я могу и подождать». Но если бы все было так просто! Каждый день люди движутся, куда-то перемещаются. Что случится с ними уже завтра – не знает никто…

С этими путаными размышлениями в голове Цкуру проплыл по двадцатипятиметровой дорожке туда и обратно, ритмично дыша: пол-лица над водою – резкий вдох, снова в воде – долгий выдох. Вскоре дыхание стало автоматическим, а число гребков туда и обратно сравнялось. И тогда он отдался этому ритму и стал считать только развороты.

Внезапно Цкуру заметил, что у парня, плывшего перед ним, уж очень знакомые ступни. Просто вылитый Хайда, один в один. От удивления он выдохнул – и сбил дыхание. В нос набралась вода, сердце заколотилось как бешеное, и выровнять общий ритм на плаву удалось далеко не сразу.

Ну, точно, продолжал думать он. Это же ноги Хайды. Тот же размер, те же формы. Так же двигаются, и буруны пены поднимают такие же. Взмах плавный, скупой и расслабленный. В студенчестве, плавая вслед за Хайдой, Цкуру постоянно видел эти ноги перед собой и уж их-то особенности запомнил, наверное, на всю жизнь.

Прервав заплыв на середине, Цкуру выбрался из воды, сел на стартовую тумбу и стал ждать, когда Хайда доплывет до конца дорожки и вернется.