Читать книгу - "Твои фотографии - Кэролайн Левитт"

— Подальше от нее? Почему?

— Она чужой человек, посторонний, незнакомый. Нельзя разговаривать с незнакомыми людьми. Она не должна была подходить к тебе. Это не дело. Скажи мне, если снова увидишь ее.

Едва они вошли в дом, как Сэм бросился в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Что он должен был сказать Сэму? Что если бы не Изабел, Эйприл была бы жива? Что если бы Изабел лучше разбиралась в картах, она не оказалась бы на этой дороге и не сбила бы его жену? В газетах писали, что она живет здесь, и это действительно его беспокоило. Почему она не уехала после аварии? Почему Изабел должна находиться здесь? Там, где они оба вынуждены встречать ее и вспоминать о случившемся?

Он не хотел дышать одним с ней воздухом!

Тедди целую неделю не посещал школу. Сэм пытался звонить ему. Но линия либо была занята, либо никто не брал трубку, а автоответчика у них, похоже, не было. Как-то после занятий Сэм даже набрался храбрости подъехать на велосипеде к дому Тедди и всю дорогу молился, чтобы дверь не открыла его устрашающая мамаша. Он даже поставил велосипед так, чтобы в случае чего сразу удрать.

Перед глазами стояли ее прищуренные глазки и поджатые губы.

Он позвонил раз, второй, третий и так долго стоял на крыльце, что из соседнего дома вышла соседка и завопила:

— Убирайся! Их нет дома!

И замахала на него руками. Как на бродячего пса…

Постепенно Сэм становился мишенью для школьных хулиганов. До того как он подружился с Тедди, они не обращали на него внимания. Но как только ребята узнали, что он водится с Тедди, его вдруг зауважали. И даже расступались, когда он проходил мимо. Никто не издевался над ним, когда на уроке он начинал кашлять и задыхаться и просил разрешения выйти, потому что если кому-то приходило в голову смеяться, Тедди бросал на них угрожающие взгляды.

Теперь Сэма, похоже, наказывали за их дружбу, словно дети понимали, что без Тедди он мало что стоит и бояться его нечего.

В спину ударился бумажный шарик, но он не рискнул обернуться. Только одернул рубашку, игнорируя смешки, а когда прозвенел звонок на ленч, не торопился выйти из класса. Он проголодался. Но сама мысль о походе в кафетерий ужасала, особенно со вчерашнего дня, когда Бобби Рокет украл его сандвич и швырнул в мусорную корзинку, при полном одобрении приятелей. Поэтому Сэм прокрался в художественную мастерскую, медленно сжевал сандвич с колбасой и горчицей и выждал, пока не услышал звонок.

Чем дольше Тедди не было в школе, тем хуже приходилось Сэму.

— И что теперь? Жаловаться побежишь? — измывался Билли Адамс, вырвав у Сэма тетрадь с домашней работой. Когда Сэм на уроке поднял руку, поскольку знал, что такое периодическая таблица, и гордо ответил, позади послышался зловещий шепот. Его стул несколько раз пнули.

— Думаешь, что умнее всех? — прошипел кто-то.

Он перестал делать домашние задания, чтобы больше никто их не отнял. Мисс Риверс подозвала его к своему столу, под хихиканье одноклассников.

— Ты ни о чем не хочешь поговорить? — спросила она. Сэм покачал головой, старательно разглядывая красные шнурки кроссовок.

Когда позже мисс Риверс вызвала его отвечать, он упорно молчал, чтобы никто не пнул его стул. И старался ни о чем не думать.

— Сэм, — вздохнула мисс Риверс, — ты с нами? Или неизвестно где?

— Астма-бой, — прошептал кто-то достаточно громко, чтобы слышал весь класс. Но он не обернулся. Только зажмурился, зная одно: то, чего не видишь, не может тебе повредить.

Проезжая через город на велосипеде, Изабел думала о том, что все испортила. Она твердила себе, что все кончено. И хотя пыталась поступить правильно и честно, все пошло наперекосяк.

Изабел свернула и направилась в парк. На работу ей только через час, фотографировать новорожденную тройню. Есть же счастливые люди!

Она взяла камеру из притороченной к багажнику сумки. Сняла фасад местной закусочной, которую сносили. Она обожала вывеску: «Горячие сандвиши. Разбирайте, пока их горячие».

Она собиралась сделать еще один снимок с другого ракурса, и в объектив попал Сэм! Вот так сюрприз!

Изабел опустила камеру. Жаркая волна прошла по спине. Он появился словно ниоткуда и выглядел таким тощим и бледным, словно его лицо стерли ластиком. Волосы слишком длинные и падают неряшливыми прядями, под глазами фиолетовые круги, как от бессонницы. Но при виде ее его лицо осветилось.

— Эй, старина, — позвала она, стараясь говорить небрежно, не показать ему, как расстроена его видом. — Твой отец здесь?

Сэм покачал головой и стал пинать камешек. Изабел хотелось откинуть его волосы, дать теплый шарф, накормить масляным печеньем, пакет которого лежал у нее в кармане.

«Он не твой ребенок, — сказала она себе. — И не тебе за него отвечать».

— Ты не должен разговаривать со мной, — произнесла она. — Сам знаешь, твоему па это не понравится.

Он продолжал смотреть на нее, и она принялась бессмысленно вертеть камеру.

— Я в парке. Я не с вами.

— Это формальность.

Сэм уставился на ее камеру:

— Что вы снимали?

Изабел показала на вывеску.

— Зачем? — спросил Сэм.

— Смешная вывеска. Сандвиши. Я хочу запомнить ее, после того как здание снесут.

— Родители любили обнимать меня и называть «Сэмвишем».[10]

Он подвинулся ближе, разглядывая камеру:

— Круто.

— Это «Кэнон». Пленочная камера. Не цифровая.

— А почему?

— Мне нравится снимать пленочной камерой. Лучше выходит. Человечнее. Кроме того, я, упряма и старомодна. Я больше люблю пленочные камеры.

Она показала ему, как настроить фокус.

— Смотри, поворачиваешь это кольцо, и объектив пропускает больше или меньше света, — объясняла она, украдкой разглядывая длинные ресницы, россыпь веснушек на щеках… ей неожиданно захотелось коснуться каждой.

Изабел почувствовала, как увлажнились глаза, и поспешно подняла камеру, чтобы спрятать лицо. И включила вспышку.

— Можно использовать вспышку днем, чтобы снимок получился более контрастным.

Она сфотографировала Сэма. Тот поморщился:

— Я плохо выхожу на снимках. Выгляжу как больной.

Изабел снова опустила камеру.

— По-моему, ты вовсе не выглядишь больным. Иногда снимки показывают то, чего на самом деле нет. Приходится смотреть глубже, чтобы разгадать скрытое.

Сэм задумчиво взглянул на нее.

— Можно, я тоже сделаю снимок?