Читать книгу - "Встречи на ветру - Николай Беспалов"

– Потому что джаз – изначально народная негритянская музыка, да? – решила показать я, какая я умная.

– Yes it is, miss. It's country music.

Ну и хвастун этот моряк! Я ему в ответ на чисто русском языке:

– Не… – дальше непечатное слово, – выпендриваться. Говори по-русски.

– Мы, мореходы, должны знать иностранные языки, и, прежде всего, английский. Родись я триста лет назад, больше был бы нужен испанский, – важничает Артем, и мне отчего-то становится смешно. Настоящий петух.

– Ничего смешного я не сказал. – Бедненький морячок, губки надул, обиделся.

– Давай я тебя поглажу, – говорю ему и протягиваю руку.

Он отпрянул, словно конь невзнузданный. Это для меня как сигнал: надо сломать упрямца. Я кладу руку ему на затылок, рывком притягиваю к своему лицу и взасос целую его. Посетителей в этот час в кафе мало, но все они разом охнули, а кто-то сказал:

– Бой баба, такая далеко пойдет.

Наш поцелуй продолжался от силы секунд пять, но и того было достаточно, чтобы мы оба пришли в возбуждение.

– Официант! – громко зовет Артем, а он стоит рядом: – Счет, и побыстрее.

Хохотом посетителей откликнулся зал на этот крик души и опять кто-то: – Дело сделано.

Мы поспешили уйти из кафе.

– Едем к тебе, – говорит Артем. Скор моряк, но мне торопиться некуда в прямом смысле. Так и говорю ему:

– Я бездомная. Некуда мне везти тебя.

Он удивленно смотрит на меня.

– Как это так – бездомная? В наше время бездомных быть не может.

– Как видишь, может. И не ленинградка я. Из города Жданов я. Что, не подхожу? Ты, небось, прописаться хотел? Обломилось.

– Дура ты, – он сердит, и это мне нравится больше, чем его обиженный вид. – Нужен мне твой Ленинград. Я северянин. Там простор, там флот. А что тут? Балтийский флот – это запертый в клетке Финского залива зверь. Много не навоюешь.

Мне ничуть не обидно. Мне важнее другое: где мне все же сегодня ночевать? Этим и поделилась с Артемом.

– Проблема. – Мы вышли на Дворцовую площадь. – Я живу в общежитии, мои товарищи тоже. Куда же тебя пристроить? – Поразительно. Мы знакомы несколько часов, а он озабочен, куда бы меня определить на ночлег.

– Пристроить? – делаю вид, что обиделась. – Я не багаж какой-нибудь, чтобы меня пристраивать.

– Прости солдафона. Одичал совсем на Севере. Но надо же где-то тебе ночевать! – Вижу, Артем искренне расстроен.

Почти стемнело, скоро зажгутся уличные фонари, народ поспешит домой, там тепло, там телевизор. Так мне стало тоскливо, хоть вой. «Брошу все тут и уеду к маме в Жданов», – так подумала и тут же представила наш город, его улицы, маленькие дома, серое по весне море. Нет! Никуда я отсюда не уеду, я сильная, выносливая, я выдержу. Я получу высшее образование, ну и что, что мне уже за восемнадцать. Я добьюсь своего и стану в этом городе уважаемым человеком. Артем вышагивает рядом и сопит. Вдруг вспомнила о пакете, что достался мне от Наума, и остался на квартире Виктора.

– Послушай, Артем, если ты вправду мне хочешь помочь, съезди со мной в одно место. – Очень не хотелось мне приходить к Виктору одной.

– Я в твоем распоряжении до восьми ноль-ноль завтрашнего дня.

– Утра, скорее. – Такая я: не удержусь, чтобы не поддеть. – За это спасибо. Бежим! – К остановке подходил троллейбус № 10.

– Введи меня в курс, – попросил по-военному Артем, когда мы подходили к дому Виктора.

– Ввожу, – в тон ему отвечаю я, – тут живет человек, который два дня назад предложил мне пожить в своей квартире, пока сам он должен был быть в экспедиции, но заболел и вернулся.

– Он геолог? – Сообразителен капитан-лейтенант.

– Он студент горного института, а папа его геолог, – и добавила, сама не знаю почему: – У него большая коллекция камней.

Во дворе, слава богу, никого не было, когда мы с Артемом вошли туда. Хорошо бы и на лестнице не встретить никого. Чтобы бы сказал Иван, увидев меня с офицером? Подумал бы, что я трусиха и привела с собой мужчину в подмогу. Честно говоря, я немного трусила, но больше всего мне не хотелось отпускать понравившегося мне Артема.

Перед дверью квартиры профессора я слегка смутилась: что я сейчас скажу Виктору? «Вот, Витя, я пришла не одна, потому что боюсь тебя». Такого допустить не могу и потому прошу Артема:

– Артем, подожди тут, пока я буду говорить с хозяином.

– Дверь не запирай. Если он начнет приставать или драться, крикни – и я тут как тут, – с пониманием ответил офицер и отошел в темноту лестничной площадки.

Виктора я застала сидящим на кухне у стола с какой-то смазливой девчонкой. Лет той девчонке было от силы шестнадцать, а выглядела она как завзятая шлюха. Губы накрашены ярко-красной помадой, на веках синяя тушь, брови выщипаны, а ресницы наклеены. Более того, одета она была в такую короткую юбку, что можно разглядеть её толстые ляжки у основания. Желтая кофта с большим вырезом, и грудь вываливается из него. Оба, это видно невооруженным взглядом, пьяны.

– О! – невнятно начал Виктор, качнувшись на табурете. – Смотри, Мэрилин, кто к нам пришел.

Девица оглядела меня с ног до головы.

– Виктор, – она тоже говорит нечетко. – Кто это? Откуда такой музейный экземпляр?

– Не обижай рабочий класс, Мэрилин, это Ирина.

Ох, как я обозлилась. Это надо же! С каким презрением он, профессорский сынок, говорит о нас, рабочих.

– Послушай ты, недоучка, поносник, ещё слово гадкое о нас, рабочих скажешь, не погляжу, что профессорский сынок, рожу расквашу. Где мой пакет? Неси сюда быстро.

Девчонка с табуретки так и сползла на пол и ну вопить:

– Ой! Убивают! Спасите!

– Кого тут убивают?! – в квартиру влетел Артем.

– Вот она нас убивает, товарищ милиционер, – тычет пальцем в меня Виктор, с перепугу и спьяну приняв морскую форму за милицейскую.

Ответом на вопль девицы и заявление Виктора был хохот Артема. Он смеялся так заразительно, что я невольно тоже рассмеялась. Парочка тупо глядела на нас и изредка икала. Смеяться Артем прекратил внезапно.

– Ну-ка встали оба!

Подчинились. Стоят рядом. Тут я вижу, что у Мэрилин по колготкам что-то течет. Какой срам! Она описалась.

Потом я прошла в комнату, нашла коробочку Наума и вернулась на кухню.

Такую картину я застала там: Виктор и его подружка сидят у окна на табуретах, окно открыто, оба прикрыты снизу какой-то тряпкой, а Артем стоит у газовой плиты и что-то греет на ней в кастрюле.

– Артем, – удивлено спрашиваю я, – ты решил тут суп варить?

– Кипячу её чулки и его трусы. Воняет же.