Читать книгу - "По миру с барабаном - Феликс Шведовский"

Тэрасава-сэнсэй заметил, что, когда мы, ударяя в барабаны, входили в Вайшали, жители поселка не выказывали радости. Для них предстоящее открытие ступы – лишь одно из государственных мероприятий. Наконец построенная сюда асфальтовая дорога позволит им торговать сувенирами – но и только. Ступа возведена на деньги, собранные в Японии, и даже не по проекту индуса Упендры Махарати (спроектировавшего первую ступу, в Раджгире), как было задумано поначалу. Сэнсэй говорил нам, как важно, чтобы в появлении ступы естественным образом участвовали жители именно той земли, где она возникает. Иначе это не деяния Бодхисаттв, Выпрыгнувших из-под Земли[64], а просто религия, навязанная извне.

Сегодня мы побывали в гостях у вайшалийца, познакомившегося с Сэнсэем еще мальчиком двенадцати лет, когда учитель практиковал здесь один. Тогда состоялась только символическая церемония закладки ступы. Сэнсэй жил в соломенной хижине, как и большинство сельчан, которые и сейчас обходятся без электричества.

Сэнсэй вспомнил, как тот мальчик по вечерам, когда солнце садилось и на все ложился особый медовый свет, говорил: «Посмотри, природа вздыхает и улыбается».

Когда Тэрасава-сэнсэй приехал первый раз в Вайшали, приятной неожиданностью для него оказалось то, что здесь очень много буддистов – это уже сотни лет является большой редкостью для Индии. Любовь вайшалийцев к Будде сохранилась в их потомках даже через 2500 лет.

Друг Сэнсэя, у которого мы были в гостях и распивали традиционный молочный чай, является коренным вайшалийцем в истинном смысле этого слова: он потомок племени личчхавов (так раньше называли себя местные жители) в 400-м поколении. Правда, живет он теперь не в соломенной хижине, а в кирпичном доме, богатом, по здешним меркам. Еще бы, ведь он владеет частью мангового леса, подаренного Будде куртизанкой Амбарапали.

Вместе с хозяином живет большая семья. Все мужчины и юноши оказались обритыми наголо, как мы. Они держат траур по бабушке. Двенадцать дней они при этом едят пищу без соли. Специально к нашему приходу они нарисовали Будду на белой стене дома.

Хотя из индусов получаются прекрасные миряне, способные действительно помогать монашеской сангхе, никто из них не вырос до уровня монаха. Даже у Фудзии-гурудзи не было учеников-монахов среди индусов. Сэнсэй объясняет это так: «Нет кармы».

Были мы сегодня и у раскопок древнего Вайшали, подошли к чайтье Ананды, рядом с которой стоит колонна царя Ашоки. На ней Ашока, против своего обыкновения, ничего не написал.

Остальное время прибирали территорию вокруг ступы.

27 октября 1996 г. Снова Нью-Дели. После чистой сельской природы особенно остро ощущаешь загазованность столицы. Как и во всех крупных городах Индии, здесь, чтобы не задохнуться, приходится обвязывать нос и рот платком, который к концу дня становится черным.

А еще – индийский поезд, доставивший нас отсюда в Патну и возвративший в столицу, – о, я буду долго тебя вспоминать! Поезд ощутимо отличается от российского. Это я понял еще перед отъездом из Нью-Дели неделю назад, когда Накамура-сёнин с улыбкой сфинкса сказал нам на прощание, что на железной дороге мы познаем настоящую Индию. Билетов достать не удалось, зато мы были занесены в так называемый «список ожидания» (waiting list). На вокзале я увидел, что этот список представляет собой бесконечную ленту, сложенную в несколько раз и перекинутую через стенд. Попавшие в список имеют право сесть в вагоны. На вокзале выяснилось, что один билет на тринадцать человек у нас все-таки есть, и нам предлагалось всей группой занять место под номером 72. Значит, мы, сменяя друг друга на полке, будем спать в основном в проходах на полу и под лавками. Что ж, после Китая – не привыкать. Мне на какое-то время досталось место под лавкой. Через несколько часов, однако, Тэрасаве-сэнсэю удалось купить у начальника поезда несколько билетов, и хоть их и не хватило на всех, мы смогли уместиться на полках по двое, валетом.

Особенность полок заключается в том, что, когда спинка нижней полки поднимается, превращаясь во вторую, среднюю полку, сидеть внизу можно лишь сложившись, как перочинный ножик.

И все же это был только второй класс. Высший класс вагонов называется «кондиционер» – AC (air condition), а низший, третий класс отличается отсутствием в его названии слова «спальный», которое есть в названии второго – SC (sleeping class). В вагонах третьего класса имел обыкновение путешествовать по Индии Махатма Ганди. Нас же Сэнсэй пожалел…

Несколько часов, проведенных под лавкой, произвели на меня неизгладимое впечатление.

На протяжении всей поездки через вагон протискивались люди с большими металлическими чайниками, ко дну которых снизу крепится переносная печка. Люди кричали «Чай, чай! Пей чай!». По-индийски это звучит так же, как и по-русски. Удивительно вкусный чай на молоке. Мото– и велорикши весь рабочий день питаются только таким чаем, как дети, живущие на одном молоке. Да в жару и не хочется есть. В поезде разносчики часто подают чай в глиняных чашечках. Поскольку глина необожженная, чай надо выпить тут же, а то чашечки протекут. Индусы выбрасывают их за окно, где они разбиваются, превращаясь в кусочки глины и сливаясь с землей.

Когда возвращались из Патны, в поезде опять появились проблемы, несмотря на то, что у каждого в билете было указано место. Оказалось, что в билетах не определен номер вагона. Его надо отыскать в день отправления в точно таких же безумных «списках ожидания». У нас ничего не получилось, и мы сели не в тот вагон. То есть, по сути, снова несколько часов мы стояли. Пока Тэрасава-сэнсэй выяснил у кондуктора, где наш вагон, места в нем были уже заняты, будто бы на том основании, что если место пустует в течение часа, то на нем вправе «прописаться» пассажир из «листа ожидания». Однако между вагонами не везде есть переходы, а дожидаться станции, чтобы за короткое время остановки поезда перебежать из вагона в вагон по перрону, приходится иногда больше часа. Мы физически не могли успеть занять свои места в течение этого злополучного часа. Причем в одну из таких перебежек по платформе Сэнсэй чуть не остался на станции: когда поезд тронулся, ближайший вагон оказался заперт…

И вот до двух часов ночи мы боролись за свои места. Добиться справедливости нам так и не удалось, и опять мы ехали по двое на полке.

Зато мне приоткрылся индийский характер. Это не могло бы произойти без тесного контакта с местным населением на чисто бытовом уровне. Национальная черта поведала мне о себе шепотом, на ухо, как бы передавая некую тайну устами молодого индуса, обратившегося ко мне, когда я был доведен до точки кипения: «Этот человек занял ваше место, да? Вы чувствуете себя задетым? Но киди (кондуктор) просто ошибся и выписал одно место на двоих». Видя, что его умиротворяющий тон не очень-то действует на меня, он покачал головой и с отчаянием в глазах предложил мне половину своего полуместа.