Читать книгу - "Смерть и возвращение Юлии Рогаевой - Авраам Бен Иегошуа"

Может, подождать, пока она вернется, и доставить ее сюда на самолете?

Консульша смеется. Нет, он, видно, никак не может понять, в какую страну он прилетел. В тех местах, где живет эта старуха, не то что аэропорта нет, там и самолета, наверно, никогда в глаза не видели.

А нельзя ли в таком случае послать за ней вертолет?

Вертолет? Откуда здесь вертолет?

Ну, у военных, например.

У военных? Даже если бы удалось выпросить вертолет у военных, кто за него заплатит? Расстояния тут огромны. Это чудовищные расходы.

— Ну, пожалуй, наша фирма могла бы взять некоторую часть расходов на себя, — осторожно предлагает Кадровик. Ему вдруг позарез приспичило встретиться с матерью Юлии Рогаевой.

Вот он читал недавно, что американцы послали специальный вертолет на нефтяную вышку в море, чтобы отец убитого солдата успел попасть на похороны.

— Что вы сравниваете! — В голосе Консульши уже звучит легкое нетерпение. — Во-первых, то был павший солдат, а во-вторых, прошу вас, учитывайте все-таки, что вы прилетели в другую страну и порядки здесь другие. Здесь жизнь тяжелая, особенно зимой. И то, что вам кажется возможным, здесь попросту фантастика. Давайте не будем больше фантазировать…

— Почему фантазировать? — Получив выволочку, Кадровик слегка краснеет. — Я всего лишь пытаюсь удовлетворить законное требование ее сына. Согласен, его мать — не то, что павший в бою солдат, но она погибла во время теракта вместе со многими другими иерусалимцами, и мы ответственны за нее, хотим того или не хотим. Поэтому мы обязаны постараться, чтобы все члены ее семьи присутствовали на похоронах. Я не вижу иного выхода. И не вижу необходимости оправдываться, если у меня болит сердце за этого паренька.

— Я вполне разделяю ваши чувства, — примирительно говорит Консульша. — Но никакое сердце не поможет нам доставить эту старуху сюда в обозримое время. Тем более зимой. Лучше сразу выбросить это из головы.

— Вот как — выбросить из головы?! — Кадровик насмешливо смотрит на нее. А почему, собственно? Его прислали сюда не за тем, чтобы выбрасывать из головы свои обязанности. И он не может примириться с тем, что его страна будет выглядеть в глазах здешних жителей жалкой и бесчувственной. Напротив, он хочет повысить в их глазах ее престиж. Он управляет человеческими ресурсами на своем предприятии, он работает с людьми, и он знает, что значит для такого мальчика смерть матери. Даже если паренек и притворяется, что он сильный и ему на всё наплевать. Как так — не привезти сюда его бабушку, чтобы ему было полегче?! Если нельзя вертолетом, так можно просто привезти ее сюда на машине!

— Машину я вам тоже советую выбросить из головы, — недовольно говорит Консульша. — До ее деревни добираться несколько дней, причем нет никакого регулярного сообщения. Даже если она согласится приехать, то не доберется в одиночку, это глубокая старуха, ей понадобится чье-то сопровождение. Сколько еще, вы думаете, можно тянуть с этим вашим гробом?

— Во-первых, это не мой гроб! — Его голос уже дрожит от возмущения. Его прислало сюда наше государство, такое же мое, как и ваше. Он сопровождает его по своей доброй воле, только и всего. А во-вторых, да, он полагает, что захоронение, безусловно, можно отложить еще на несколько дней. Он в этом убежден. Он получил копию медицинского заключения из Абу-Кабира, и хотя он не мог его расшифровать, но уверен, что за сохранность тела можно не беспокоиться. Как это — уверен?

Уверен в том смысле, что знает еще со времен своей армейской службы: во всех таких случаях перед отправкой тела для захоронения его подвергают специальной обработке, чтобы оно могло сохраняться несколько дней.

— Ну и что? К чему вы это рассказываете?

— К чему рассказываю? — переспрашивает Кадровик и вдруг ощущает непонятное возбуждение, хотя жуткий мороз по-прежнему вгрызается в его голову и леденит тело. — К тому, что если уж наша фирма решила искупить свою вину и возместить ту небольшую бюрократическую оплошность, которую этот вот газетный Змий превратил чуть ли не в преступление против человечности, и если уж я приехал специально для того, чтобы лично вручить денежную компенсацию этому мальчику, — он указывает на паренька, который переводит взгляд с Кадровика на Консульшу и обратно, словно догадываясь, что речь идет именно о нем, — то неплохо было бы подумать не только о том, как поддержать его материально, но и о том, как помочь ему в его горе. И поскольку он просит, чтобы рядом с ним была бабушка и эта его просьба не противоречит закону, почему бы нам ее не удовлетворить?

Но ведь она уже сказала почему! Потому что его бабушка на данный момент существует, так сказать, чисто теоретически. Всё, что он сказал, прекрасно и трогательно, но бабушки нет — ее нет в деревне, и пройдет несколько дней, прежде чем она вернется туда и получит сообщение о смерти дочери, да и тогда ее никак нельзя будет вовремя доставить сюда. И всё это она ему уже говорила!

Кадровик видит, что все присутствующие смотрят на него. Газетчики, Консульша, мальчик с его татарским разрезом глаз, бывший муж погибшей, во взгляде которого подозрительность и страх смешиваются с откровенной жадностью. Водитель минибуса тоже подошел поближе. Эти местные, конечно, не могут понять, о чем спорят говорящие на иврите, но к спору прислушиваются с большим интересом. Газетчики, кстати, тоже явно насторожились. Они видят, что Кадровик почему-то не хочет закончить дело чисто формальным образом.

— Скажите… — он пытается сформулировать мелькнувшую у него дерзкую мысль, — о каком расстоянии, собственно, идет речь? Сколько отсюда до этой деревни?

— Не знаю точно, для этого нужно свериться с картой. Но приблизительно, думаю, километров пятьсот. Во всяком случае, не меньше. Однако дорога путаная и нелегкая…

— Пятьсот?! Это не так уж страшно.

— Может, и больше, не ловите меня на слове. Возможно, что и все шестьсот.

— Шестьсот — тоже в пределах возможного. Хорошая машина с опытным водителем доберется за каких-нибудь два дня…

— Вы опять забываете, где вы находитесь. В этих краях за два дня не обернуться. Здесь совсем другой мир. Здесь дороги совсем не такие, к которым вы привыкли в своей армии.

Хорошо, он готов набросить еще один день. Итого три, пусть даже четыре. Так вот — если бабушку нельзя, как она утверждает, доставить из деревни сюда, тогда он сам берется отвезти этого парня к ней в деревню! Вот так. Ему нравится этот вариант. Он только что пришел ему в голову, но он ему нравится. Ну как, она согласна? Она может ему в этом помочь?

А гроб? Куда он денет гроб на всё это время?

Гроб он возьмет с собой, разумеется. Так даже будет лучше. Он вернет погибшую женщину в ее родную деревню, и бабушка с сыном похоронят ее там! Разве это не самое естественное?

— Замечательная идея, — снова вмешивается Журналист с явным профессиональным интересом. — И весьма благородная. Я бы сказал, что в сложившихся обстоятельствах это самое правильное решение.