Читать книгу - "Как кошка с собакой - Евгения Пастернак"

После отъезда подруги Петрова еще немного посидела на диване. Потом полежала. Искать друга в интернете она уже как-то пробовала (использовала для этого рабочий компьютер), но воспоминания от этого приключения остались самые стыдные.

Ирина Николаевна отправилась готовить легкий ужин. Параллельно она вспоминала ДТП на перекрестке и снова приходила к выводу, что жизнь несправедлива.

Петрова считала, что каждому в жизни должно воздаться по заслугам. Так учили книги. Если ты дура и сволочь, то жизнь у тебя не сложится, а если, наоборот, умница и красавица, то жизненные блага должны обрушиться на тебя полноводной рекой.

Но за последние десять лет в это ее видение жизни вкрались некоторые сомнения. Насколько она видела, все дуры и сволочи жили просто припеваючи. Взять хотя бы Таньку. Более склочной бабы Ирина Николаевна за всю свою жизнь не встречала! А живет ведь! Третий раз замужем, дочь взрослая, от первого мужа квартира осталась для себя, от второго для дочери. И еще ухажеров полный комплект, каждый день в конце рабочего дня что-то воркует в трубку.

Интересно было бы хоть денечек пожить, как Танька. Петрова попыталась себе представить, как это — прийти вечером после страстного свидания домой, чмокнуть мужа, поздороваться с дочкой, сказать «ах, как я устала» и тебе — ужин в постель, чай с травками.

Ирину Николаевну передернуло, как от стакана уксуса. Все это было подло и противно: одного чмокать, с другим… И дочка все это видит.

Нет. Лучше уж плохо, но честно. Да и принц вот-вот должен был нагрянуть. «Он нагрянет, — думала Петрова, — а я замужем. За нелюбимым. Безобразие».

Когда с ужином было покончено, а посуда вымыта, Ирина Николаевна отправилась в единственную комнату своей квартирки. На столе она увидела раскрытый ноутбук и остановилась в смятении.

Нельзя сказать, что компьютеры пугали Петрову. Наоборот, в бухгалтерии она считалась самой компьютерно грамотной среди женщин. Да и не только среди женщин.

Испуг Ирины Николаевны был совсем другого сорта. Она боялась не компьютера, а того, что она вдруг решила с ним сделать. Если бы Петрова попыталась проанализировать свой страх, то наверняка просто отправилась бы спать, полночи ворочалась, прислушиваясь к голосам внутри, а следующий день посвятила бы лечению мигрени.

Но Ирина Николаевна ничего анализировать не стала. Она села за стол и включила ноутбук. Пока он загружался, она сидела с закрытыми глазами и ни о чем не думала. Услышав призывный звяк «виндоуз», Петрова открыла «ворд» и написала:

Сладкие грезы.

Словосочетание ей жутко не понравилось, но придумывать новое — значило потерять запал, расплескать ту отчаянность, что горела у Ирины Николаевны внутри.

— Потом поменяю, — сказала она себе и принялась стучать по клавиатуре.

Грезы

Я увидела его в магазине. Он возвышался над толпой как образец мужественности. Широкие плечи, крепкое загорелое тело. Смотреть куда-нибудь в другую сторону было практически невозможно, Он автоматически притягивал к себе взгляды всех женщин.

Причем, похоже, сам совершенно не замечал, что находится в центре внимания. Кассирша улыбалась подобострастно, продавщица готова была донести покупки до машины, а потом еще и бежать за ней следом.

Я тяжело вздохнула и пошла покупать стиральный порошок. Этот принц явно не для меня. Такой никогда не обратит внимания на не слишком высокую, не слишком стройную, не слишком блондинку. Короче, на совершенно обычную молодую женщину, да еще, к тому же, и маму двухлетней дочери.

Привычно совершив обычные покупки, я вышла из магазина и побрела к машине. Принц стоял возле капота. Возле моего капота. Вернее, возле капота моей машины.

— Ваша машина?

— Да.

— Не могли бы вы немного подвинуться, я не могу выехать, — говорит вроде бы вежливо, но понятно, что очень зол.

— Да, конечно.

От того, что он стоял так близко, сердце забилось где-то в горле, ноги стали ватными (соски опять же напряглись, как пишется в дамских романах). От него пахло чем-то таким мужественным, просто невозможно было оставаться равнодушной.

Я села в машину, включила зажигание и попыталась сдать чуть назад. Послышался отчетливый скрежет. Через секунду дверца машины распахнулась, сильные руки выдернули меня из-за руля.

— Женщины! Вы когда-нибудь научитесь водить машины?!

Я в ужасе смотрела на вмятину на полированном боку нового «мерса». Как я его не заметила? Что меня дернуло поехать назад?

— Я просил подвинуться, а не въехать мне в бок! Сначала вы паркуетесь так, что никому невозможно выехать, а потом еще машины калечите!

— Я заплачу. — я чуть не заплакала, когда представила себе, сколько обойдется эта парковка.

— Вы заплатите, как же…

Мужчина с огромным сомнением оглядел мою старенькую машину и джинсовый комбинезон явно не первой молодости.

— Машина застрахована?

— Да. Наверное…

Слезы уже были так близко, что соображать не было никакой возможности.

— Вот только не нужно тут плакать! Я и так из-за вас уже опоздал куда только можно! Дайте ваш телефон, я свяжусь с вами завтра, когда узнаю про страховку.

Я дрожащими руками вытащила из сумки визитную карточку.

— Марина… дизайнер… понятно.

Презрительная ухмылка в мою сторону. Понятно, что дизайнеры у него не котируются. Он сунул мне в руки свою визитку и скрылся в машине.

«Мерс» взревел и пропал за поворотом, а я наконец-то расплакалась. Ну что за невезуха! Только с долгами рассчиталась! Только собиралась купить себе что-нибудь!

После этого…

Жизнь

В половине третьего ночи Ирина Николаевна отвалилась от монитора и огляделась. Красавца-брюнета поблизости не наблюдалось. Как, впрочем, и обычно.

Она уже забыла, что сама придумала дизайнера Марину, и стала завидовать ей черной завистью. Ведь понятно, что все у Марины в жизни сложится, выйдет она замуж за этого красавчика и нарожает ему детей. И жить они будут на загородной вилле с бассейном, и ездить на шикарных машинах.

Ирина Николаевна так явственно видела лучезарно улыбающуюся семью на фоне заходящего солнца, что просто взвыла от зависти. А потом чуть не расплакалась от жалости к себе. Конечно, если пользоваться исключительно метро, вряд ли удастся въехать в кого-нибудь на парковке.

Так, заливаясь воображаемыми слезами, она пошла на кухню готовить себе чай (Марина бы просто попросила об этом горничную). Нет! Марина бы тоже пошла сама делать себе чай, а уже на кухне ее за этим занятием встретила бы горничная. «Мадам, да что ж это вы. Я сама все сделаю, идите…» — «Ах, Луиза (красивое имя для горничной), мне не хотелось тебя беспокоить. Иди спать, я сделаю чай сама». — «Ах, мадам, как вы добры…»