Читать книгу - "Крутая тусовка - Валери Домен"

Взглянув на непроницаемое лицо своего психоаналитика, Элен продолжила рассказ, хотя и почувствовала некоторое разочарование от того, что ее провокационные слова вроде бы не тронули эту очень умную женщину.

— Когда я вошла в зал для макияжа, мой кофе был уже готов. Он дымился около тюбиков с красной губной помадой и тоновой пудрой. Я жадно вдохнула этот аромат. Все мои чувства расслабились. Я устроилась в кресле, откинула назад голову и закрыла глаза. Когда я их снова открыла, я была уже похожа на куклу с ярмарки: красные круги на щеках, нарисованные на носу карандашом веснушки, красные губы, длинные черные ресницы. Всякий раз, глядя на себя такую в зеркало, я испытываю все тот же шок. Но самым сложным во всем этом деле является прическа. Специалистка по прическам, занимающаяся моими волосами, заплетает их в две косички, разделенные ровным белым пробором. Она вот уже четыре с половиной года только и делает эту прическу, дополняя ее двумя красными бантами. И это вызывает у нее смех, хотя мне это явно не нравится. И когда я отказываюсь глядеться в зеркало, она мне говорит: «Вот так, теперь можно сниматься!» В большинстве случаев я ухожу, не дав ей закончить фразу.

Элен умолкла, достала из сумочки анисовую пастилку, сунула ее за щеку, пососала, а затем снова заговорила более четким голосом:

— Я уже слышала гомон детей, их звонкие крики, которыми они приветствуют меня, находясь в радостном возбуждении. Перед тем как начать передачу, я снова сунула руку в сумочку, спряталась за декорации и занюхала еще одну дозу порошка. Вот так, без этого оркестру бесполезно было бы наигрывать мотив моей песенки: из моего рта не вылетело бы ни единого звука. Малыши стали скандировать мое имя в такт начавшейся музыке, ассистент произнес несколько слов в свою микрогарнитуру и дал мне знак, что мой выход. Под радостные вопли я выбежала к протянутым ко мне ручонкам, взяла микрофон из рук одного из моих товарищей по галерам и начала петь под слащавую музыку. Постоянно сопровождавшая меня команда из трех мальчиков начала паясничать перед камерами. Какой ужас для моей морали! Однако я продолжаю петь свою песенку, мои косички летали в разные стороны все быстрее до тех пор, пока ударник не поставил точку в этом маскараде. И тогда я должна была объявить показ мультфильма, перекидываясь шутками с моими помощниками, которые явно не разделяли состояния моей души, а их главным талантом было закатывать глаза и стучать зубами. Когда красная лампочка камер погасла, я скрылась через маленькую дверцу, сделанную в декорациях, и помчалась в свою уборную. Но передача «Остров маленьких сокровищ» длится не менее двух часов, и мне вскоре пришлось вернуться и сыграть тот же фарс между двумя мультфильмами.

Последовала продолжительная пауза, потом Элен вздохнула:

— Знаете, самое трудное заключается не в том, чтобы вести шоу для детей, нет, труднее оставаться там до конца титров, улыбаясь детишкам, которые подбегают к вам с розами. Трудно целовать их щечки, покрытые потом после нескольких часов пребывания под прожекторами. А самое трудное — делать вид, что ты обожаешь это делать. А именно сегодня, когда погасло освещение съемочной площадки и меня потребовала группа маленьких зрителей, это оказалось выше моих сил. Я уселась в уголке за декорациями, надеясь на то, что меня никто не найдет. Но тут же увидела перед собой чьи-то ноги: постановщик сделал мне знак подняться и пойти поприветствовать моих поклонников. Понимаете патетику этого! В последнее время меня пугала необходимость целовать вопящих детишек, но кокаин позволил преодолеть это.

Доктор Анук постучала карандашом по бювару и заставила ее продолжать:

— А что было потом?

— Я вернулась в свою уборную, сняла грим, распустила волосы по плечам и снова стала походить на нормальную женщину. Надела джинсы, легкий свитер, ботинки. Потом сняла с вешалки пиджак, взяла сумочку и пошла по длинному коридору обратно. Я была измождена, но снова почувствовала себя в своей шкуре. Как обычно, я забыла пообедать. Перед тем как прийти к вам, я купила пиццу. Было начало шестого, и мне хотелось лишь одного: усесться в свое клубное кресло и посмотреть какой-нибудь старый фильм. Может быть, «Дядюшки-убийцы»? Именно так я и поступила, съев «Пять сыров». Я сказала себе, что не захочу после этого есть выпечку на коктейле, но на это мне было наплевать. Приготовила хорошую дозу порошка, чтобы не бояться подойти к Серра. В любом случае, это отбивает аппетит.

— Почему именно «хорошую дозу»? — поинтересовалась доктор Анук.

— Потому что мне надо быть уверенной в себе, чтобы суметь убедить хозяина канала «Премиум». Итак, я наелась, потом выбрала себе подходящую одежду в шкафу. Кстати, глаз ни на чем не останавливался в этой куче разношерстного тряпья. Я так и не смогла решиться перетрясти свой гардероб, как мне постоянно советует Женнифер, чей гардероб похож на бутик на авеню Монтень. Мои брюки, платья, свитера и блузки все настолько различных расцветок, фасонов и тканей, что я никак не могу подобрать что-нибудь в тон или добиться их сочетания. Одно не подходит к другому, и поэтому вы постоянно видите меня в одних и тех же джинсах, с одним и тем же темным верхом и в кожаной куртке. Стоит только моим любимым одеждам выйти из машинки, я сразу же их надеваю. Но сегодня вечером, сами можете констатировать это: я сделала над собой усилие!

На ней была простенькая одежда, при этом достаточно элегантная, чтобы создать некую иллюзию: короткое черное платье, обшитое широкими лентами в тон платью.

— Это платье — находка, сделанная лет десять тому назад, — пояснила Элен. — Мне подарила его Саманта, когда мы гуляли по рынку в Сен-Мало.

— Кто такая Саманта? — прервала ее психоаналитик.

Элен ответила не сразу. Она погрузилась в воспоминания. Девушки встретились у кассы одного большого магазина. Элен уже не помнила, кто начал разговор, но сохранила в памяти сверкающий взгляд и лучезарную улыбку той блондинки, что, не стесняясь, в упор глядела на нее. Очередь была довольно длинной, и они смогли поболтать на различные темы. А разговор этот продолжился в квартире у этой девушки. Там Элен нашла для себя тихую гавань, где прожила почти целый год. Что потом сталось с Сам? Скучала ли она по ней?

— Элен? — нетерпеливо произнесла доктор Анук.

Пациентка посмотрела на нее, словно врач застала ее на месте преступления.

— Ах да… Можно сказать, что это был электрический разряд… Все произошло несколько лет тому назад. Она была стройная, загорелая, и я помню, что во время нашего первого ужина я так и не притронулась к своему карпаччо. Я глядела на нее, словно на чудесное видение. С ней я открыла для себя гомосексуальность без всяких комплексов, удовольствие, нежность. Мы испытывали сильные чувства, но в этом не было никакого страдания. До Сам весь мой опыт был ужасен. После нее — тоже, следует признать. Саманта была моим ангелом-хранителем. Я рассказывала ей обо всем. Как я любила маленькой лазить по деревьям с моими юными соседями, играть в салки мячом за мальчишек, как я постоянно побеждала их в беге. Рассказала о том, как в третьем классе поняла, что никогда ни один мужчина не притронется ко мне, что те идеалы, которыми жили женщины, никогда не станут моими: никакой семейной жизни, никакого белого платья и осыпания рисом, никаких детей, никаких пирожных по средам, никаких родительских собраний… Мне было всего четырнадцать, представляете? У меня уже тогда появилась мысль о том, что я сооружу себе темницу и что мне будет трудно когда-нибудь распилить ее решетки. И я оказалась права. Была ли это зрелость?