Читать книгу - "В осколках тумана - Сэм Хайес"

Явно врет. Вполне безобидная афера по сравнению с тем, что происходило в ее жизни раньше; легкий способ червячком проникнуть в мое сердце, использовав Флору. Нет, нельзя концентрироваться на страданиях, что выпали на долю Бренны. Иначе буду особенно внимательна к ней, а девочке сейчас в первую очередь нужно, чтобы к ней относились как к обычному подростку: хвалили, любили, ругали — искренне и справедливо. Удивительно, как быстро она навострилась разговаривать с Флорой, не зная ни одного слова на языке глухонемых. Может, удастся убедить ее с таким же рвением относиться к школьным занятиям? Уже трижды звонили из школы. Бренна прогуливает. Каждый раз я придумывала причину, почему мама не может подойти к телефону, — кормит коз, ушла в магазин купить что-нибудь к чаю, плещется в ванной. Если бы директриса заподозрила, что мама больше не присматривает за детьми, она тут же известила бы службу опеки. И Бренну с Грэдином забрали бы раньше, чем я повесила трубку, а я не уверена, что хочу этого.

Наблюдаю за тем, как Бренна возится с хихикающей Флорой, и понимаю, что привязалась к брату с сестрой. И вопреки здравому смыслу решаю не отдавать их. Моя мать столько лет дарила приемным детям любовь и заботу, и если я сейчас откажусь от этих подростков, то отчасти предам ее.

Вываливаю остатки угля из ящика на каминную решетку и вздыхаю, совсем как мама в моем детстве. Откуда в ней такая привязанность к ферме? И к приемным детям. Мама любила меня, но в душу к себе не пускала. Тепло сочеталось в ней со сдержанностью. А если я заводила речь об отце, она начинала злиться. Совсем малышкой я осознала, что об отце лучше не заговаривать, если я не хочу сердить маму, а будучи девочкой послушной, я этого не хотела. С годами у меня и вовсе пропало желание заглянуть в прошлое. «Не оглядывайся», — гласил мамин девиз.

— Хорошо, хорошо, твоя взяла, — говорю я Бренне, отдавая себе отчет, что очень скоро нас все равно выведут на чистую воду. — Но вы должны пообещать хорошо себя вести. Не подведите меня.

— Конечно, миссис Маршалл! Обещаем! — Бренна облизывает палец и засовывает в сахарницу.

— И в первую очередь это касается школы. Никаких прогулов! И хватит облизывать пальцы. Ужас просто какой-то.

Бренна криво ухмыляется, разглядывая покрытый сахаром, словно инеем, палец.

— Ладно, Флора, пошли к твоим куклам.

Как ни странно, Флора, кажется, понимает, и девочки уходят из кухни. Я слышу, как они поднимаются по скрипучей лестнице, и улыбаюсь. На мгновение я превращаюсь в свою мать.

И только поздно вечером, когда тихонько брожу по дому, проверяя, закрыты ли двери и окна, я жалею о том, что не позвонила в службу опеки.

Под ногами предательски поскрипывают дубовые половицы. Спальни подростков расположены над амбаром, но попасть туда можно только из дома, поднявшись по винтовой лестнице. Под потолком темнеют балки, в комнатах стоит старенькая крашеная мебель, памятная мне с детства. Я вдыхаю запах дерева, и в памяти всплывают полузабытые картинки прошлого: долгие летние дни, полные беспечности, Марри…

На старые кровати мама положила толстые перины, освежила потертый диванчик, на пол постелила коврики, развесила по белым стенам постеры — и готово уютное убежище для настрадавшегося подростка. Маминым приемышам нравилось, что на чердаке у них есть свое собственное логовище.

Подхожу к винтовой лестнице и замираю. Показалось или пахнет спиртным? Медленно поднимаюсь по ступенькам, и запах становится все отчетливее. Выпивох я научилась вычислять давно. По запаху. Дверь в комнату приоткрыта.

Я снова замираю. Сердце словно рассекают надвое.

Шестнадцатилетний мальчишка, у которого пуговицы на пальто в виде медвежат, неловко целует Бренну в губы. От изумления я забываю об осторожности, и половица под ногами издает громкий скрип. Грэдин неторопливо оборачивается, а Бренна испуганным олененком отскакивает в сторону.

Я врываюсь в комнату.

— Нет, нет, Грэдин, ты не должен целовать так сестру! — лепечу я, словно застукала его за воровством печенья. — Так нельзя. — Голос у меня дрожит.

— Все нормально, миссис, Бренне же нравится. Она говорит, это круто.

Грэдин поднимается и с угрожающим видом топает ко мне. В нем по меньшей мере шесть футов. Краем глаза я вижу, что Бренна, опустив голову, жмется в углу.

— Бренна — твоя сестра.

Теперь я в упор смотрю на девочку. Она роется в школьной сумке, словно что-то ищет.

— Мы не целуемся с нашими сестрами, братьями, матерями и отцами. Во всяком случае, так. Это противоестественно. — Я растерянно взмахиваю руками. Страшно подумать, что бы случилось, если бы я не вмешалась.

Грэдин улыбается, убежденный, что не делал ничего дурного. Он берет меня за руки и крепко их сжимает.

— Всего один поцелуй. Что тут страшного.

Я стою, не смея пошевелиться. На что еще он способен? Слабо улыбаюсь и медленно поворачиваю голову, стараясь не всполошить его. Бренна курит. Сидит на диване, скрестив ноги и уперев локти в колени, и пускает клубы дыма. Жирно подведенные глаза нахально прищурены. Она совсем не похожа на девчушку, несколько часов назад игравшую с Флорой. Бренна по-прежнему молчит.

— Нет, Грэдин, это не хорошо…

Сильные пальцы впиваются в мои запястья. Наверняка синяки останутся. Он дико таращит глаза. Я умолкаю, и Грэдин заставляет меня пообещать, что я никому не расскажу.

Если бы Марри не заметил света в комнате подростков и не надумал полюбопытствовать, в чем дело, сложно сказать, как далеко зашел бы Грэдин.

— Ты не преувеличиваешь, Джу?

Марри мне не верит. Мы топчемся на кухне, не решаясь сесть в кресла у камина.

— Мальчик целовал свою сестру. Он целовал ее, Марри. В губы. Не похоже, что он решил чмокнуть ее на ночь.

— А Бренна? Она протестовала?

— Мое вмешательство ей не понравилось. Но она не сказала ни слова. И курила прямо в комнате.

Марри смеется:

— Господи, Джулия! Ты что, забыла, какими мы сами были?

— Каким ты был, — быстро поправляю я. — Бунтовал при каждом удобном случае.

Марри вздыхает.

— Ну, если ты уверена, что это серьезно, нельзя, чтобы они находились под одной крышей с Алексом и Флорой. Грэдину нужна квалифицированная психологическая помощь. Джулия, твоя мать в психиатрической лечебнице, твоя ученица подверглась жестокому нападению, мужчину, в которого ты влюбилась, обвиняют в тяжком преступлении. Мы с тобой вконец запутались в наших отношениях. Джулия, ты должна избавиться от Бренны и Грэдина. Сложностей и без них хватает.

— Это настолько очевидно? — спокойно спрашиваю я.

— Что очевидно? — удивляется Марри.

— Что я влюблена в Дэвида, — шепчут мои губы.

На лице Марри такое страдание, что мне становится не по себе.