Читать книгу - "Золотая струя. Роман-комедия - Сергей Жмакин"

– А компот? – забеспокоилась Маруся.

– Да погоди ты, мама.

Костя тихо вошел в комнату, присел на диван в ногах у Сидорова.

– Пятнадцать так пятнадцать, – испытующе вглядываясь в отца, сказал он. – Тогда мне уже три штуки.

– Ха-ха-ха, – по слогам, театрально произнес Сидоров. – Нет, это не я дебил. Да какой нормальный будет платить такие деньги за такую лабуду!?

– Папа, ты пойми, что это очень, ну очень-очень прикольно, – радостно зачастил сын. – В общем, шефу доложу, что я с тобой договорился, ну, вернее, не с тобой, а якобы с каким-то мужиком. Только ты не подведи, я ему обещал.

– Вот молодец! Он пообещал, а я отдувайся.

– Пап, ты пообещал! – И Костя, забыв о компоте, быстро оделся и убежал, не дожидаясь, когда отец передумает.

* * *

Первым пунктом в грандиозных планах Вити-Богемы был визит к начальнику областного Управления культуры. По телефону он записался на прием по личным вопросам и в определенный час смиренно ждал в приемной в компании с делегацией каких-то деревенских теток в вязаных кофтах, разглядывая окружающую чиновничью обстановку, а заодно, украдкой, молоденькую деловую секретаршу.

– Здравствуйте, Раиса Степановна, – вежливо, с улыбкой сказал он, входя в просторный кабинет.

За большим, лакированным столом сидела, перелистывая кипу бумаг, симпатичная, хорошо одетая дама со свежеуложенной прической.

– Ну, и чего ты приперся? – спросила она.

– Не понял, – удивился Богема. – Я по делу пришел, Раиса Степановна. И зовут меня Виктор Алексеевич. У вас тут управление культуры или, может, прачечная?

– Ах, даже так? – в свою очередь удивилась дама, подписывая документ. – Сказала бы я тебе, что у нас тут, да стесняюсь. И какое у тебя дело?

Богема выложил перед ней два листочка форматом А4.

– Так, лица знакомые. Сам нарисовал? И что дальше? – Раиса Степановна мельком глянула на листочки, продолжая перебирать бумаги.

– Сесть-то хотя бы можно? – с упреком спросил Витя.

– Ну, сядь.

– Дело в том, что это не я рисовал, а другой человек. Но это не самое главное. Главное, как это нарисовано, вернее, чем. Ваше мнение, Раиса Степановна?

Она вновь небрежно глянула на портреты:

– Карандашом, наверное, или красками… Ты бы покороче, Склифосовский, ближе к делу и желательно без загадок.

– А если короче, то прошу вашей поддержки в организации выставки этого уникального, талантливого художника. Я уверен, что он прославит не только наш город, нашу край, но и всю страну.

– Как у него фамилия? – спросила Раиса Степановна.

– Сидоров.

– Не слыхала такого. – Она более внимательно вгляделась в портреты. – Нормальные рисунки, ты вон вообще похож на себя, как две капли. Организовывайте на здоровье вашу выставку. Есть Союз художников, есть художественный музей и культурно-выставочный центр, места много. Флаг вам в руки, я не против. Всё?

– Огромное вам спасибо, Раиса Степановна, – сказал Богема. – Хотелось бы только уточнить для вас, в чем заключается уникальность художника Сидорова, чтобы между нами было полное взаимопонимание. Эти портреты выполнены не карандашом и не краской, а, как бы выразиться поделикатнее… В общем, художник Сидоров создает свои художественные произведения, используя свою физиологическую потребность по малой нужде.

Раиса Степановна уже было отключилась от разговора, занятая бумагами. Смысл последней фразы не сразу дошел до нее.

– Что? – Она подняла голову. – Что ты сказал? По какой нужде?

– По малой. Художник Сидоров рисует на снегу, применяя свою физиологическую потребность. В этом его уникальность, которая прославит его и нас с вами на весь мир.

– Витя, ты выпил, что ли? – после паузы спросила Раиса Степановна.

– Рая, я давно в завязке, вообще не пью.

В это время зазвучал телефонный зуммер. Раиса Степановна нажала кнопку внутренней связи и сразу, отвечая уверенному, начальственному голосу, преобразилась – стала деликатной, предупредительной и покладистой. Такой же, какой Витя-Богема впервые увидел ее в библиотеке – она выдавала ему книги по искусству. Вот это умение создать вид покладистости и помогло ей вырасти до чиновничьих высот, подумал Витя. Сначала скромный библиотекарь, потом его бывшая жена несколько лет серой мышкой сидела в управлении культуры в качестве специалиста по музеям. Последний раз Витя видел ее в новостях по телевизору, когда она с умным видом докладывала на заседании областного правительства. Витя был уверен, что ее женские чары тоже повлияли на карьерный рост, повертеть хвостом Раенька была не прочь. Прожили вместе они недолго, детей нажить не успели, он тайком от нее погуливал, но очень был возмущен и страдал, когда узнал, что она ему изменила.

Завершив доверительный разговор с руководством, которое, судя по теплоте и веселости в мужском голосе, осталось довольным, Рая перевела дух и вернулась на суровую, грешную землю.

– Что ты там говорил про малую нужду? – спросила она.

– Если не веришь, я договорюсь с Сидоровым, он сделает твой портрет.

– То есть ты хочешь сказать, что я, как натурщица, буду позировать перед твоим художником, а он будет держать в руках не карандаш, не кисть, а… совсем другой предмет?

– Ну, сделаем не так уж откровенно, прикроем чем-нибудь, – успокоил Богема.

Рая вдруг уронила голову на руки, плечи ее вздрагивали от безудержного смеха. Богема терпеливо ждал.

– Ой, Витя, уйди, – отсмеявшись, сказала она, осторожно, чтобы не размазать тушь, вытирая слезы. – Я-то тебя, чудака, знаю со всеми потрохами, а другой на моем месте и психушку может вызвать. Всякие люди ко мне приходят, особенно по весне, когда у шизиков обострение начинается. Многого я наслушалась, но такое слышу первый раз.

– Ну да, ну да, – закивал Витя, сдерживая негодование. – Сразу видно, шизиков ты наслушалась. А слышала ли ты о таком французском художнике, как Марсель Дюшан? У него есть произведение искусства под названием «Фонтан». Это обыкновенный фаянсовый писсуар, на котором он поставил свою подпись и дату. Так вот, не так давно, одна очень известная зарубежная газета, обратилась с просьбой к экспертам – художникам, критикам, музейщикам – составить список самых выдающихся произведений двадцатого века. Так вот этот «Фонтан» занял первое место в этом списке. А имя Энди Уорхола тебе известно? Его портрет Мэрилин Монро был продан больше, чем за миллион долларов. А это не живопись никакая, это хрен знает что, чуть ли не рентгеновский снимок.

– Это же всё кич, пошлятина! – воскликнула Рая.

– Пошлятина, которая стала мировым шедевром и которая стоит миллионы? Ну, все дураки, одни мы умные. И разве у Сидорова пошлятина? Посмотри портреты. – Витя схватил листки с рисунками и тряс ими перед носом Раи. – Ты же сама сказала, что это неплохо. А чем исполнено – не имеет значения, хоть кочергой. Наоборот, это станет хорошим маркетинговым ходом для раскрутки. И можно денег заработать. Да, я не скрываю, заявляю открытым текстом: я хочу заработать на этом деньги. И тебе предлагаю тоже заработать. Поэтому и пришел к тебе.