Читать книгу - "Вид с больничной койки - Николай Плахотный"

В моей судьбе определяющую роль сыграло то обстоятельство, что я оказался у истоков реанимационной службы. В 1956 году соответствующим образом была оборудована единственная (!) машина «скорой помощи». Она немедленно выезжала по спецзаданиям, по вызовам к тяжелобольным. Я ездил на этой «карете» по столице, как бог.

Было в отечественной медицине еще одно принципиальное направление и связано оно с именем Владимира Харитоновича Василенко… Это он положил начало исследованиям в пульмонологии с использованием антибиотиков. Ваш покорный слуга был рядовым бойцом на этом фронте.

Историк Карамзин некогда сказал, что у России две беды: дураки и дороги. Совсем худо, когда дураки выступают в роли диспетчеров: указывают народу, по какой дороге нам идти. Прежде существовал незыблемый принцип: «Все для человека!». Сейчас на каждом перекрестке кричат: «Все для рынка, для пополнения мошны!» Но заглянем, товарищи и коллеги, в Библию (хотя все мы тут атеисты). В Ветхом завете предки нас предостерегали, говоря, что корыстолюбие, стяжательство — великий грех, идет от дьявольского наущения. Не вняли истине новые поводыри — потому-то теперь страна и вымирает. Между болезнями и человеческой жадностью к деньгам — прямая связь. Задумайтесь…

Кто-то, пожалуй, назовет меня экстремистом. Но я и прежде говорил, и теперь повторяю: мы утрачиваем искусство врачевания. Порой для больного много значат проницательный взгляд доктора, легкое прикосновение пальцев медицинской сестры, душевная и умная речь консультанта у постели лежачего пациента. При всем том, разумеется, решающая роль остается за медикаментозными средствами. Теперь слышно на каждом шагу: лекарства дороги! Дороги — точнее, не всем доступны. При этом существует множество бесполезных снадобий. По сути, это так называемые плацебо, в переводе с латыни: пустышка. Она не лечит, а обманывает. В лучшем случае облегчает страдания. Но главное зло медицины — воровство. С великой грустью в глазах академик Львов Дмитрий Степанович предал огласке убийственный факт: в стране «идеально» поставлено (организовано) воровство лекарственных средств. Каковы масштабы? По неполным сведениям, это три годовых государственных бюджета. Положа руку на сердце, скажу: сегодня, в этой аудитории обозначенное зло мы с вами не искореним. Знать же об этом должны все.

Стало модно вкривь и вкось поносить советское прошлое. На этом действе бесталанные люди делают карьеру, набивают мошну. Конечно, не все в прежней медицине отвечало стратегическим задачам общества. Впрочем, с полной определенностью можно сказать: в стране была хорошо поставлена служба диагностики, которую переняли все цивилизованные государства. Аналоги с Францией, Германией, США не имеют резона. Убыль населения в России — медицинский вопрос.

Вот вам страшная государственная тайна: только два процента с инфарктом миокарда попадают в первый час в стационар, — а ведь именно этот временной отрезок определяет судьбу болящего: жить или не жить. Ежели в первые час-полтора инфарктники не попадают на больничную койку, грош цена новейшим целебным средствам — стрептазе, урокиназе, актилизе, которые способны растворить и вывести из сердца любой тромб.

Кстати сказать, если регулярно, раз в год проводить в медучреждениях с использованием лабораторных средств только внешний осмотр человека — не будет среди населения запущенных меланом, лимфосарком. Например, жуткую саркому Беркита вылечивают в 80–90 процентах случаев. А ведь эта «хворь» убивает атлета за два-три месяца — человек превращается в скелет. В клиники же, как правило, привозят подлеченных горемык, которых знахари пытались поставить на ноги подручными средствами, обычно с помощью преднизалона. В этом зале собрались главным образом пульмонологи и их пациенты. Существует ходячее выражение: «От бронхита-де не умирают, от него страдают». Не иначе как психотерапевты пустили сей афоризм в оборот… По моим наблюдениям, бронхит «подхватывают», как правило, люди беспечные, бесхарактерные, на определенном этапе жизни чем-то очень увлеченные. Легкое недомогание воспринимают за простуду, которую можно излечить горячим чаем с медком. Бронхит же, привязавшись, так просто свою жертву не отпустит. Он хитер, коварен, изворотлив до чрезвычайности. Попавшись в его лапы, мы в течение многих лет не принимаем кашель или незначительную одышку за проявление серьезного заболевания. Тем более что бронхит — «привилегия» старших возрастных групп. Он развивается в основном после сорока лет, а с возрастом прогрессирует, усиливается. Пациенты бегут к врачу, когда воспалительный процесс в легких обретает хроническое течение. В эпикриз имярек врач записывает приговор: обструктивный бронхит. И этим все сказано!

Бронхит — предтеча заболеваний не только в легочной, а и в сердечно-сосудистой системе, плюс головного мозга… Периодическую вспыльчивость, нервозность неверно воспринимают даже врачи, средний же медперсонал отвечает адекватно сплошь и рядом! Пожалуйста, имейте в виду: агрессивность бронхитника идет часто не от дурного характера пациента — это наружный симптом его болезни.

Попутное замечание. На улице, в транспорте наблюдайте внешность людей. Болезни, как правило, отражаются на лицах. В таких случаях здоровые люди должны — обязаны! — корректировать свое поведение среди окружающих, в том числе, разумеется, и среди своих близких. Это будет помогать в конечном счете сберегать как свое здоровье, так и чужое. Да, в каком-то смысле это — индивидуальная профилактика.

И последнее. Пациент должен всячески помогать… врачу в борьбе со своим недугом. Памятуя, что у них общий враг.

Ну и попутное: учитесь брюшному дыханию. Очень пригодится в жизни. Возможно, и спасет.

Беседа профессора длилась всего лишь академический час. Когда мэтр закончил говорить, аудитория некоторое время находилась, как ныне говорят, в трансе, в оцепенении. Неожиданно в зале вспыхнули аплодисменты.

С подготовкой материала к печати я замешкался. Вдруг узнаю: И. М. Кахновский оставил сей бренный мир, будучи еще молодым, не дожил до пенсии. Это случилось на девятом месяце после той памятной публичной лекции.

Теперь по доброй воле пришел я в 61-ю ГКБ, чтобы показать уже порядком отлежавшийся материал коллеге Игоря Максимовича, профессору медакадемии Маринину Валерию Федоровичу. Он не только завизировал текст, а и добавил несколько нужных строк. В конце Маринин сказал:

— Друг мой и коллега сгорел как метеор, ворвавшийся в плотные слои нашей рыночной атмосферы. Личность же была незаурядная, творческая, фигура знаковая не только в медицинском мире… Игорь Максимович внес весомый вклад в науку о внутренних болезнях, пытался постичь тайны бронхита, других легочных заболеваний. Но многое не успел расшифровать, унес с собой в мир иной.

5

Перечитывая позже записи, сделал я такой вывод: советы профессора Кахновского пригодились бы персоналу клиники — от главврача В. Микулина до только что введенной в штат больницы молоденькой санитарки. Пафос лекции Игоря Максимовича (почетного и действительного члена многих зарубежных университетов) в сжатом виде сводится к максиме. Всевозможные сложнейшие и дорогостоящие медикаментозные средства часто бьют мимо цели, лишь умножая расходы на больных, если при этом не обеспечены элементарные санитарно-гигиенические условия. Это особенно актуально теперь, когда наше здравоохранение в целом влачит жалкое существование.