Читать книгу - "Книжный клуб Джейн Остен - Карен Джой Фаулер"

Ни Майк, ни Стивен не портили его чрезмерно боевым духом. Выигрывала то одна пара, то другая; на самом деле счет вела только Джослин, да и то про себя. Они обменялись партнерами. Полин была такой соплячкой — обвиняла друзей в зашагах, — что на ее фоне Джослин смотрелась все лучше и лучше. Майк назвал ее «своим парнем», а Стивен заметил, что она не как все девчонки: ни капельки не воображает.

Они все так же собирались и без Полин, хотя трое — ни то ни се. Бывало, либо Майк, либо Стивен носился за мячом вдоль всей сетки, пытаясь играть за двоих. Никогда не выходило, но они не сдавались. В итоге кто-нибудь из взрослых говорил им не валять дурака и вышвыривал с корта.

После тенниса они, переодевшись, встречались в бассейне. Вместе с одеждой менялась и Джослин. Из женской раздевалки она выходила скованной и зажатой, обмотав вокруг талии полотенце, которое снимала лишь перед тем, как нырнуть в воду.

И все-таки было приятно, когда ее разглядывали; Джослин всей кожей ощущала удовольствие. Они прыгали следом, трогали ее под водой, где никто не видел. То один, то другой, нырнув, просовывал голову ей между ног, а когда всплывал, Джослин сидела у него на плечах, вода с волос струилась по груди в чашечку купальника. Однажды кто-то из них, она так и не узнала кто, дернул за тесемку — Джослин едва успела подхватить лифчик. Она могла прекратить это одним словом, но не стала. Она казалась себе бесстрашной, дерзкой. Она вся светилась.

Большего Джослин не хотела. На самом деле ни Майк, ни Стивен ей не нравились, тем более в таком смысле. Лежа в ванне или постели, касаясь себя в более интимных местах и более опытной рукой, чем они, Джослин думала о старшем брате Майка — Брайане. Брайан учился в колледже, а летом работал спасателем в бассейне. Он выглядел как настоящий спасатель. Майк и Стивен называли его боссом, он их — малышней. Он ни разу не заговорил с Джослин, а может, и не знал ее имени. У него была девчонка, которая почти не заходила в воду и все время валялась в шезлонге, читая русские романы и потягивая кока-колу. По числу вишен мараскино, лежащих в ряд на салфетке, было видно, сколько она выпила.

В конце июля устроили танцы, причем девочки приглашали мальчиков. Джослин позвала обоих, Майка и Стивена. Она думала, что им это известно, что они это обсудят. Майк со Стивеном были неразлейвода. Выберешь одного — заденешь другого, а ей не хотелось никого обижать. У нее было платье с открытыми плечами; они с матерью купили к нему лифчик без бретелек.

Майк появился первым, в белой рубашке и пиджаке. Он смущался; они оба смущались; скорей бы пришел Стивен. Но когда тот действительно пришел, Майк был потрясен. Оскорбился. Разозлился.

— Повеселитесь вдвоем, — сказал он. — А у меня дела. Мать отвезла Джослин со Стивеном в клуб и должна была забрать в одиннадцать. Надо на что-то убить целых три часа. Тропинку перед клубом освещали стеклянные фонари, и пейзаж мерцал. Повсюду висели розовые венки, стояли горшки с плющом, подстриженным в форме зверей. Воздух был холодным и спокойным, луна скользила по небу. Джослин не хотела быть со Стивеном. Получалось, будто она его девушка, а это ей не нравилось. Она грубила и злилась, отказывалась танцевать, почти не разговаривала, не снимала кардиган. Она вела себя демонстративно, чтобы у Стивена не осталось сомнений. В итоге он пригласил на танец кого-то еще.

Джослин вышла к бассейну и села в шезлонг. Она знала, что обошлась со Стивеном незаслуженно жестоко; лучше бы она вообще его не встречала. Голые ноги без чулок замерзли. Аромат духов «Песня ветра» мешался с запахом хлорки.

Над бассейном плыла музыка. «Герцог графства». «Я хочу держать тебя за руку». «Есть дом в Новом Орлеане». Брайан присел на край шезлонга, и сердце у Джослин забилось быстрее. Наверное, она влюбилась.

— Ну ты даешь, — сказал он. Было темно, только из-под воды шел синеватый свет. Брайан смотрел в сторону,

Джослин не видела его лица, но голос звучал презрительно. — Знаешь, как называют таких девчонок?

Джослин не знала — даже не знала, что бывают и другие такие девчонки. Но как их называют, Брайан не сказал.

— Понравилось дразнить пацанов? Еще бы не понравилось. Они были лучшими друзьями. А теперь друг друга ненавидят.

Джослин стало ужасно стыдно. Она все лето чувствовала, что ведет себя как-то не так, но не знала почему. Ей и правда нравилось. Теперь она поняла: то и плохо, что нравилось.

Брайан схватил ее за лодыжку так грубо, что утром на месте большого пальца проступил синяк. Провел другой рукой вверх по ноге.

— Ты этого хотела. Сама знаешь. — Он подцепил ее трусы, оттянул их в сторону. Джослин почувствовала гладкую поверхность ногтей. Но не велела ему прекратить. От стыда она не могла пошевелиться. Он просунул палец внутрь, наклонился, лег сверху. Пахло таким же лавровишневым лосьоном после бритья, каким пользовался ее отец.

— Брайан? — крикнула его девчонка от здания клуба. На вертушке играла «Что такое настоящая любовь» — теперь Джослин всегда будет недолюбливать Бадди Холли, пусть он и умер, бедняга, — девчонка звала: «Брайан? Брайан!» Брайан вынул палец, отпустил ее. Встал, одернул куртку, пригладил волосы. Облизнул палец так, чтобы Джослин видела.

— Еще успеем, — сказал он.

Джослин спустилась по мокрой тропинке, мимо фона-реи, на дорогу. Деревенский клуб находился за городом, на вершине длинного холма. Двадцать минут на машине. Дороги петляли среди деревьев. Джослин отправилась домой.

Она была в сандалиях на дюймовом каблуке. Из-за накрашенных ногтей в лунном свете казалось, будто пальцы окунули в кровь. Одну пятку она уже сбила. Джослин было очень страшно: после лагеря она жила в мире коммунистов, насильников и маньяков-убийц. Заслышав машину, она отходила на обочину и пригибалась. Фары представлялись прожекторами. Она притворялась, что невинна и ничего не хотела. Она притворялась оленем. Она притворялась чиппева. Она притворялась, что идет по Тропе Слез, о которой Сильвия рассказывала в красочных, пусть и неточных, подробностях.

Она думала, что успеет домой до того, как мать поедет за ними. Надо просто идти вниз. Но фары проезжающей машины вдруг высветили незнакомый пейзаж. До перекрестка у подножия холма она еще не добралась, а уже поднимается в гору, хотя ни одного, даже короткого подъема быть не должно. Ни указателей, ни домов нет. Она все шагала вперед, потому что вернуться было совсем стыдно. И наконец, через несколько часов нашла маленькую бензоколонку — закрытую, но с работающим телефоном-автоматом. Набирая номер, она была уверена, что матери нет дома. Может, мать где-то в панике ищет ее. Может, пока Джослин была на танцах, она сложила все вещи в машину и уехала навсегда.

Была полночь. Мать устроила страшный разнос, но Джослин убедила ее, что просто хотела подышать свежим воздухом, прогуляться под звездами.

— Но я считаю, — сказала Пруди, — автор хочет показать не столько бесстрастность, сколько контроль над страстью. У Джейн это одна из любимых тем. Она улыбнулась, и ее губы исчезли.