Читать книгу - "Путь - Ричард Пол Эванс"

«Наши рассуждения и предположения о времени — одна из величайших глупостей человечества. Мы уверяем себя, будто завтра непременно наступит, хотя способны предсказывать завтра не в большей степени, чем погоду. Промедление, привычка все откладывать „на потом“ ворует наши мечты».

Из дневника Алана Кристофферсона

Мы с Маккейл поженились молодыми, хотя тогда нам этого не казалось. Наоборот, я считал, что ждал всю жизнь, и хотел наверстать упущенное. Мы сняли квартиру в Пасадине[3]в трех милях от места, где выросли. Маккейл нашла работу секретаря во второсортной юридической фирме, а я поступил учиться в колледж дизайна «Арт-центр», куда ездил на автобусе.

Это были хорошие годы. Мы частенько спорили (любые браки требуют взаимной притирки), однако наши споры не затягивались надолго. Да и как можно обидеть человека, которого любишь больше, чем себя самого? Это все равно что ударить себя по голове. Обычно я извинялся первым, хотя Маккейл порой вынуждала меня это делать. Иногда мне казалось, будто споры мы затеваем просто для развлечения.

Больше всего мы спорили по поводу детей. Маккейл не терпелось стать матерью, но я был против этого. А поскольку доводы здравого смысла и финансовое положение нашей семьи оказывались на моей стороне, я неизменно одерживал верх.

— Давай хотя бы подождем, когда я окончу колледж, — говорил я.

Едва я окончил колледж и получил первую стабильную работу, Маккейл вновь заговорила о детях. Тогда я сказал, что пока не готов. Мне хотелось дождаться времени, когда наша жизнь станет более стабильной. Ну и дурак же я был!

Три года я проработал в компании «Конан Кросс Эдвертайзинг», пока в октябре 2005 года не дозрел до создания собственной фирмы. В ту же неделю я занялся самораскруткой, и по всему городу появились плакаты:

«АЛ КРИСТОФФЕРСОН — БЕДЛАМЩИК»

Не скажу, чтобы они наделали много шуму. Так, подняли легкую волну. Мне позвонил какой-то адвокат и пригрозил подать в суд, поскольку у одного из его клиентов были такие же имя и фамилия. Меня это не испугало. Я выждал три недели, и в городе появились видоизмененные плакаты, гласившие:

«АЛ КРИСТОФФЕРСОН — РЕКЛАМЩИК

(Позвоните ему, если вам нужен здравый совет по части рекламы)»

Самораскрутка принесла мне еще одну премию в области рекламы и трех очень крупных клиентов. Если прежде я считал, что мой работодатель применяет потогонную систему, то в сравнении с работой на себя, когда за все отвечаешь сам, работа в «Конан Кросс Эдвертайзинг» уже виделась мне чем-то вроде послеполуденной чайной церемонии. Весь день я встречался с заказчиками и выискивал новых. Вечером выполнял принятые заказы. Зачастую Маккейл приносила мне еду прямо в офис. Мы садились с ней на пол, жевали бутерброды и рассказывали друг другу, как прошел день.

Мое агентство росло, и я все яснее понимал: без помощника мне не обойтись. И однажды он сам явился в мой офис. Его звали Кайл Крейг, причем Крейг было не фамилией, а его вторым именем. Раньше он работал журналистом на местном телевидении. Я покупал у них время. Благодаря телевидению популярность моей фирмы стремительно росла. Кайл предложил мне: за оклад и пятнадцать процентов от прибылей агентства он возьмет на себя общение с клиентами и СМИ, что позволит мне сосредоточиться на создании реклам и маркетинге. Именно это мне и требовалось.

Кайл хорошо одевался, обладал обаянием и амбициозностью настоящего дельца. Он принадлежал к типу людей, способных уговорить монахиню стать членом клуба любителей сигар.

Маккейл он сразу не понравился. Впервые увидев ее, он сразу начал с ней флиртовать. Услышав об этом, я лишь пожал плечами:

— Стиль телевизионщиков. Внешняя бравада. А так — парень он безобидный.

По правде говоря, мне нравился Кайл. Мы оба с ним были норовистыми рекламными парнями: молодыми, умеющими льстить клиентам и заговаривать им зубы. Усердно работали и получали удовольствие от работы. Тогда этого нам хватало.

Мы еще только разворачивали совместную работу, когда к нам явились важные шишки из окружного правительства Сиэтла и попросили провести рекламную кампанию по улучшению имиджа хронически непопулярной окружной сельскохозяйственной ярмарки. В прошлом году какая-то банда устроила на ярмарке перестрелку. Естественно, посещаемость и прибыли упали почти до нуля. В окружной администрации слышали о нашей успешной работе и решили пригласить нас поправить репутацию ярмарки. Я придумал забавную рекламную кампанию с говорящими коровами. (Это было прежде, чем Калифорнийская ассоциация сыроделов начала проводить свои рекламные кампании «счастливая корова». Можете считать, что я занялся говорящими коровами раньше, чем они стали столь популярными.)

Ни мне, ни Кайлу еще не доводилось иметь дело с подобной публикой. Желая сломать лед официальности и серьезности, мы решили немного попроказничать с рекламными плакатами. В истории дурных идей это было равнозначно парашюту из бетона. Я совершенно забыл о том, что чувство юмора у бюрократов отсутствует.

Едва только представители ярмарочного комитета по маркетингу переступили порог нашего офиса, в помещении повеяло холодом. Их было трое — седовласых и суровых. Чем-то они напоминали игрушки, чьи пружины заведены до предела. Я ждал, что в любое мгновение их головы начнут крутиться.