Читать книгу - "Ну ма-а-ам! - Ольга Савельева"

Как выяснилось позже, я проживала свое раннее детство в кроватке, потому что у мамы была куча дел, и вся эта куча была важна для нее, потому что именно стирка-глажка-готовка была показателем хорошей матери. Так сказала моей маме ее мама. Это правило передается из поколения в поколение.

Иногда меня доставали из кроватки, делали козу и читали стих про зайку, которого бросила хозяйка, а потом возвращали на место. У хозяйки подошло тесто, и я намочила (или еще что похуже) очередные ползунки.

Мама, рассказывая эту историю, ждала сочувствия и восхищения. Я должна была сказать: «Бедная ты, мама, бедная» – и, видимо, принести свои извинения за мокрые ползунки и невозможность в полгода контролировать процесс мочеиспускания.

Через пару месяцев в моем грудничковом развитии обнаружилось отставание: в восемь месяцев дите не гулило и толком не ползало, лежало бревнышком в кроватке весь день. Педиатр объяснил маме, что ребенок важнее пирожков и уборки.

– В смысле? – спросила мама. Она не понимала. – Хотите борща?

Для нее грязный дом, в котором не пахнет борщом, – это приговор женщине, а ребенок-бревнышко не приговор.

Мама попробовала что-то исправить: вместо вечерней уборки дома читала мне Барто, но делала это без души. Потому что на нее со всех углов смотрела пыль, которая налетела из форточки, а вместо того чтобы вытереть эту пыль кирпичом, завернутым в тряпку, она читает о бычке, который идет куда-то и качается. И скоро упадет, как мама, когда у него закончится дощечка.

К моим 11 месяцам у мамы закончилось терпение. Она поняла, что с таким ребенком, как я, невозможно быть хорошей матерью, и отдала меня на воспитание в другой город бабушке и дедушке. До другого города – два часа на самолете или сутки на поезде.

Она сделала это, чтобы остаться хорошей матерью, чтобы никто не мешал готовить и убирать. Установки оказались сильнее здравого смысла и даже материнского инстинкта. Но выяснилось, что когда никто не мочит пеленки, то и стирать особо нечего. И педиатр больше не ходит.

Мама сменила настройки, отредактировала свою энциклопедию хорошей матери. Теперь хорошая мать – это та, которая работает и регулярно отправляет на воспитание ребенка нужную сумму, а дома по-прежнему чисто и пахнет пирогами.

Я научилась думать об этом без осуждения. Мама искренне считала, что ее действия – это про хорошую мать. Что расставить приоритеты в пользу чистоты и еды – это про хорошую мать.

Она имела право так думать. Ее энциклопедия хорошей матери была именно такой, и она в ней была молодцом. Это я читала ее энциклопедию через призму своего детства без родителей, обид и обделенности мамиными поцелуями.

Она имела полное право думать так, как думала, ведь ее энциклопедию формировала ее судьба. И вот там, в ее своде правил, отдать ребенка – это про хорошую мать, потому что бабусе и дедусе делать было нечего, они на пенсии и поэтому могут вдохновенно заниматься внучкой.

Так, собственно, и было – они занимались и быстро нагнали отставание в развитии. И перегнали. Уже в четыре я танцевала, читала и завязывала шнурки. А потом я выросла и сама стала матерью.

В моей нынешней энциклопедии – будто протест! – вообще нет пунктов про уборку, стирку и глажку – там все про ребенка. А когда он спит, можно прибраться и приготовить, как и что успею.

Я плохая хозяйка – не успеваю убираться. Делаю это иногда раз в неделю. Готовлю вкусно, но с запасом – чтобы реже. Плюс использую все атрибуты современной хозяйки. Кашу ставлю варить с вечера на отсроченном режиме мультиварки. Борщ варю на три дня: на третий день он вообще вкусный. Очень спокойно отношусь к еде. У нас в доме часто можно услышать: «Я не успела с ужином, что сделать: пельмени, яичницу или бутер?»

Зато я занимаюсь и играю с детьми, беру везде с собой. Я живу, погруженная в их жизни. А если я устала, я иду к мужу и говорю: «Ты свободен в среду? Хочу с подружками в кино». И муж с радостью остается с детьми. Он хотел их не меньше меня и любит их безмерно.

А что, если он занят и не может остаться, а мне нужно отдохнуть, потому что внутри растет усталость и я стала раздражительная и читаю потешки голосом Джигурды? Тогда я говорю: «Ты хотел детей? Воот, освободи среду», – и ухожу гулять. Или уезжаю в командировку. Я не чувствую вины в этот момент. Хорошая мать уходит туда, где она станет счастливой.

Своему подросшему сыну я так и говорю: «Я уезжаю от тебя для тебя. Потому что я уезжаю, чтобы стать счастливой. Я стану такой сама, а ты возьмешь с меня пример. А если я останусь дома, я буду несчастной, но захочу это скрыть. Нет ничего более ужасного, чем несчастный человек, притворившийся счастливым. Это обманщик, который пытается обмануть всех, включая себя. Зато я вернусь из командировки через два дня, и мы, наскучавшиеся, наболтаемся всласть, наиграемся, насекретничаемся. Столько всего произойдет и у меня, и у тебя! И это тоже будет настоящее счастье – обнять сына, которого не видела два дня. В этом и есть ценность материнства – в балансе и выборе. В моей энциклопедии так и написано».

Вернемся к началу. Я два года работала хорошей мамой, а потом я вышла на работу с 09:00 до 18:00.