Читать книгу - "Московское Время - Юрий Быков"

– Моя мама и Изольда Викторовна родные сестры, – рассказывала Вика. – Они долгое время находились в ссоре. Такое часто случается между близкими родственниками. Я здесь, можно сказать, впервые, если не считать приезда в пятилетнем возрасте. Но я о той поездке ничего не помню. А вы, кажется, наш сосед?

– Верно. Меня Леонидом зовут. Заканчиваю медицинский.

– А я Вика. Закончила этим летом Ленинградский университет. Буду в Эрмитаже работать.

Вика никак не походила на его однокашниц, по-своему замечательных, поскольку были они хорошими товарищами, активными комсомолками и т. д. Но… какими-то бесполыми что ли… И не в том дело, что не могли они носить такие наряды, как у Вики, а в том, что никогда не смогли бы взглянуть, как она. Впрочем, пару лет назад встретилась ему симпатичная студентка с лечебного факультета. Но то, что возникло между ними, оба с присущим медикам цинизмом относили к сфере удовлетворения потребностей – и никаких страстей.

Все у них случилось с Викой вечером следующего дня в рощице, неподалеку от пруда. Охватившее их чувство тоже более всего было плотским, но ярким, буйным, упоительным. Оставшиеся дни лета ослепительно сгорели, и на дачный порог вместе с осенью, по обыкновению, явилась разлука.

Леониду казалось, что он не сможет жить без Вики. Он готов был бросить Киев, уехать в Ленинград. Вика мудрым словом остановила его. Ну зачем, скажи, горячку пороть? Сначала тебе нужно закончить институт, определиться с работой, а тогда уж станет ясно, где нам жить.

Однако, стоило им разъехаться, его начала мучить ревность: он просто надоел ей, у нее там, конечно же, кто-то есть…

В конце концов он сорвался в Ленинград и нагрянул к ней январским холодным вечером. В комнате было людно, шумно, накурено. Как из облака, выплыли ее изумленные глаза.

– Ты?!

А за талию ее держит какой-то пижон с бабочкой на шее.

Повернулся, бросился к двери. Она кричала вслед, выбежала на лестницу. Не остановился, уехал.

Потом жил, не помня себя, пока однажды утром не раздался в дверь ее звонок.

– Ну что ты там себе напридумывал?! Я даже ничего объяснить не успела, сумасшедший! Мы просто с ним танцевали. Это Миша Тихонов, мы работаем вместе… Ух, какой же ты дурак!

И снова наступило счастье…

Прощаясь на перроне, они договорились летом пожениться.

Так все и вышло. Перебраться в Ленинград и устроиться в клинику помог дед.

Леонид влюбился в Ленинград. Вскоре он освоился в нем, как в родном городе. И на работе дела шли неплохо.

Но спустя полгода Вика вдруг изменилась: стала молчаливой, если отвечала – то невпопад и чему-то виновато улыбалась. Становилось тускло между ними, словно отгорала светившая для них свеча. Ведь и Леонид, догадываясь, откуда в ней эти перемены, вовсе не сходил, как прежде, с ума.

Когда Вика сказала, что полюбила другого, он молча собрал чемодан. «Нет, уйду я. К нему. И не спеши со мной разводиться». Через год она вернулась. «Больше, чем тебя, я никого не могу любить», – сказала Вика, а Леониду даже не захотелось разбираться, верит он ей или нет… Знал только то, что ему жалко ее и что жалость эта – отблеск былой любви.

Но так нелепо жить выпало недолго: началась война. Лифшиц сразу же ушел на фронт, Вика осталась в Ленинграде, который уже в сентябре оказался в блокаде.

Лифшиц старался не вспоминать прожитого на войне: стоило ему мыслью прикоснуться к прошлому, как всплывали перед глазами какие-то топи непролазные, затянутое дымом небо, черный снег, сумрак землянки, бесконечные операции. И хотя никакая война не могла отменить ни весны, ни лета, каждый день для него был пасмурным.

А появилась Лена – и посветлело! Когда он смотрел на нее, все затихало внутри, и он слышал, как, наверно, душа нашептывала одно и то же слово: милая, милая, милая… Вот и нашлась она, его женщина.

И вдруг это письмо… Письмо от Вики. Она оставалась в Ленинграде до снятия блокады. Болела, чуть не умерла. И отыскала его. Конечно, он может к ней не возвращаться, но она будет счастлива, если снова увидит его. Ведь она все еще его жена.

Лифшиц сел на койке, взял с тумбочки конверт. Подержал его в руках и положил обратно. Да, она его жена… И, значит, нужно ехать к ней… А Лена?!

Лифшиц, застонав, снова лег, закрыл глаза. «Милая, милая, милая», – зазвучало в ушах. Да он просто не в силах с ней расстаться!

Но… Словно кто-то толкнул его: «Все о себе думаешь? Лена молодая – не пропадет. А Вике ты нужен; еще неизвестно, выживет ли она без тебя. Неспроста ведь судьба свела вас…»

И Лифшиц понимал, что этот кто-то, в конечном счете, прав!..