Читать книгу - "Сад радостей земных - Джойс Кэрол Оутс"

– Слушайтесь Нэнси, – сказал он.

Она шла за ним между бараками, теребила за рукав.

– Послушай, она ж воротится. Она ж тебя любит… воротится… Она и взяла-то с собой всего ничего, какие-то тряпки, а денег ни гроша.

Они вышли на дорогу. Тут Карлтон, все так же не глядя, оттолкнул ее. И зашагал, странно подаваясь вперед всем телом, почти падая, будто прислушивался к далекому зову. Нэнси заплакала. Громко, навзрыд. Он шагал в сторону города, а вслед летела брань, пронзительные вопли неслись мимо ушей, ничуть не задевая.

– Я меньшую убью! – вопила Нэнси. – Убью свиненка, паршивое отродье!

Он слушал ее вопли, потом перестал слышать. Словно вышел из ее криков и из ее жизни, как прошел бы мимо какой-нибудь помешанной, что попалась навстречу на дороге.

В город он пришел весь мокрый от пота. Запыленные часы на заправочной станции показывали половину пятого, но по солнцу Карлтон видел, что уже около шести. Город еще не выбрался из постели, лишь немногие двери уже открылись. Он шагал по дороге, потом набрел на какую-то тропинку, свернул на нее, поднялся по склону железнодорожной насыпи, перешел через рельсы и спустился по другую сторону. Кругом все заросло сорной травой, ржавели старые разбитые машины и всякий лом. За путями уже открылся какой-то ресторанчик. Карлтон зашел туда и спросил про Клару. У стойки сидели несколько человек – шоферы. Они испытующе присматривались к нему, словно услыхали в его голосе что-то такое, чего сам он не замечал.

– Вроде вечером тут была похожая девочка, – сказала официантка.

Она была молоденькая, каштановые волосы уложены в высокую прическу; когда она заговорила с Карлтоном, веснушки у нее на носу словно потемнели, и от этого стало еще заметней, что она совсем девчонка. Может, чуть постарше Клары. Карлтон ждал и слушал ее, он выпрямился, расправил плечи, хоть они и ныли. Его ничуть не удивило, что первый же человек, кого он спросил про Клару, ее видел. Официантка старательно объяснила – да, она видела пропавшую девочку, и длинные светлые волосы помнит, и голубое платье, и даже сумочку желтенькую… она явно радовалась, что так хорошо все запомнила, и глядела на Карлтона, будто ждала, что он ее похвалит за такие исчерпывающие сведения.

– С кем она была? Кто он такой? – перебил Карлтон.

Девушка назвала имя, которого он никогда прежде не слыхал, но, уж конечно, век не забудет. И он опять перебил ее, но только спросил терпеливо:

– А где он живет?

Девушка объяснила и это. Ей пришлось выйти из-за стойки; разговаривая с Карлтоном, она притворялась испуганной, то и дело косилась на шоферов. Дошла с ним до двери, даже вышла на улицу и показала, куда ему идти.

И Карлтон пошел не торопясь. Торопиться не к чему; и не для того он шел медленно, чтобы сохранить свое достоинство. Просто он знал: надо пройти какое-то расстояние, только потом можно будет позволить тому тугому узлу в желудке взять свое.

Нужный дом – небольшой, уютный – стоял в переулке. Во дворе перед домом – цветы на клумбах, цветов он не ждал и немного смутился. А потом дверь отворилась, немолодая женщина, растрепанная, с бледным, измученным лицом, недоуменно уставилась на Карлтона – и вот тут он нимало не растерялся.

– Ваш сын дома? – вежливо спросил он.

Она потуже запахнула на себе какую-то хламиду, халат, что ли. Запахло нафталином. Карлтон чувствовал – женщина собиралась с мыслями, хотела ему ответить и тут же забыла, потому что была чем-то очень расстроена. И пошла за сыном, а он стоял и ждал. Стоял на верхней ступеньке на веранде, так славно затененной большими круглыми листьями, и даже не потрудился заглянуть в дом, хотя женщина оставила дверь приоткрытой. Ничто ему сейчас не любопытно, важно одно – через разных людей добраться до Клары, а до самих этих людей ему нет дела. Когда дойдет до встречи с тем парнем, равнодушия, пожалуй, не останется, но что-то подсказывает: не так это быстро, не так легко, время еще не приспело.

Женщина исчезла надолго. Прошло, наверно, минут десять. Потом послышались шаги. Кто-то спускался с лестницы – тяжело, нехотя. Там шептались, потом замолчали. Из темных недр дома вышел молодой человек и, моргая, поглядел на Карлтона.

– Что вы знаете про мою дочь? – спросил Карлтон.

На юнце мешковато сидела просторная желтая пижама. Сперва он проглотил слюну и, заикаясь, промямлил, что ничего знать не знает. Карлтон спросил еще раз. Юнец как-то с присвистом хохотнул, поднял брови, поскреб в затылке.

– Пожалуй, я понимаю, про кого вы спрашиваете, – медленно проговорил он. – Она была с одним малым, он тут не живет… Так, изредка наезжает… кто-то говорил, что он орудует по части виски… только я…

– А где его искать?

– Когда он сюда приезжает, он всегда в одном месте останавливается, – сказал молодой человек. Похоже, что он, как и та официантка, не кривил душой. Он смотрел Карлтону прямо в глаза, словно они друзья и у них общая забота. – Ну да. В другом конце города, там есть такой большой грязный домина… у хозяйки десять штук ребят, вот она и сдает комнаты… такая в каждом городе найдется…

Карлтон взмахнул рукой, он вовсе не думал грозить, но собеседник запнулся и замолчал.

– Спасибо, – сказал Карлтон.

Когда он добрался до того дома, пот лил с него в три ручья. На большой веранде, где краска вся облупилась и доски прогнили, он стал расспрашивать молодую женщину с изуродованным лицом. Она смотрела не на Карлтона, а куда-то вбок, поверх его плеча, как будто каждое его слово причиняло ей боль.

– Нам деньги нужны, – плаксиво сказала она. – Мы кого хочешь пустим, а в ихние дела не мешаемся…

– Куда он поехал?

– Он и до этого, как приезжал, два раза эту комнату снимал, – сказала женщина. – Он сам-то ничего, беспокойства от него нет. А чем он там занимается, это его дело.

– Куда он поехал?

Она затеребила ворот платья. В раздумье выпятила нижнюю губу, потом словно бы успокоилась. – Можете поглядеть его комнату, – сказала она. – Я там еще не прибирала. Я слышала, он вчера уехал на машине, время было позднее… я уж легла.

Из-за ее спины раздался крик, кричал мужчина, слов было не разобрать. Хозяйка все смотрела поверх плеча Карлтона, будто крик доносился откуда-то издалека. Потом обернулась и заорала в дверь, затянутую москитной сеткой: – Заткнись и держи язык за зубами!

И опять повернулась к Карлтону; лицо у нее стало спокойное, она повела его по веранде. Они спустились по шатким ступеням, свернули за угол дома. В тихом утреннем свете, как всегда в этих, краях, от сырости все казалось смягченным и влажным, даже гнилое дерево сиен. За углом дома навалена была груда досок, иные стоймя прислонены к стене, словно ими играли дети. Карлтон и хозяйка вышли на подъездную дорожку, размокшую, изрытую колеями. Тут носами друг к другу поставлены были две машины. Одна, похоже, стояла так давным-давно. Карлтон подумал – будь это его машина, он бы, пожалуй, привел ее в порядок. Одно не просто – вытащить ее из этой грязищи.