Читать книгу - "Полезное с прекрасным - Андреа Грилль"

Кофе родом из Восточной Африки, отличается характерным ароматом черной смородины. За отсутствием информации неизвестно, грозит ли данному виду исчезновение.

— Ой, смотри!

Глаза мусанга широко раскрыты, черные зрачки блестят, мех тоже блестит в лучах солнца, пробивающихся сквозь жалюзи. Одно из пятен на спине зверька напоминает очертаниями его родную Индию. В приоткрытое окно тянет сквознячком, от которого шевелятся шерстинки на кончиках ушей и вздрагивают длинные усы.

Фиат хочет почесать мусанга за ухом и в испуге отдергивает руку. Кошка окоченела. Человек дотрагивается до ее брюшка, оно еще теплое, но необычно тугое.

Кошка умерла! — вопит Фиат.

И вот двое мужчин стоят за самодельной прозрачной стеной в своей гостиной, склонившись над мертвым мусангом, уроженцем тропических лесов Индии.

Оба молчат. Они осторожно трогают мусанга, поворачивают на один бок, на другой, и, наконец, просто стоят над ним.

— А мы ведь так и не дали ей имени, — говорит вдруг один из них. — Она верой и правдой служила нам, а мы даже не дали ей имени.

Второй кладет ему руку на плечо, у обоих на глазах слезы.

* * *

— Доволен теперь? — спрашивает Фиат через несколько часов. В душе у Фиата накопились обиды. Самые разные обиды — на друга, на весь мир и на людей, несущих разрушение этом миру. Он убежден, что кошка умерла из-за передозировки кофе. Финценс не согласен, по его мнению, причина другая, скажем, болезнь, которая давно у нее была, но не проявлялась, наконец, просто старость.

— Ты же не знаешь, сколько ей было лет! Ты вообще не знаешь, сколько живут эти виверры. Может, пробил ее час, да и все тут. Несколько дней назад она была живее некуда.

— Пока ты не уговорил меня скармливать ей больше кофе.

— Значит, виноват я? Ты хочешь сказать, что я виноват в смерти кошки? А кто каждый день ее обихаживал, кто ею занимался? Мы четко разделили обязанности: ты занимаешься кошкой, я занимаюсь торговлей.

Сорвав с крючка на стене свои ключи, Финценс вихрем вылетает из квартиры. Слышно, как он топает по лестнице, лифт не стал вызывать, бегом спускается…

Фиат, босой, в одной рубахе, уныло бродит по комнатам, ненадолго останавливается возле мертвого зверька, который лежит за стеклянной стеной, на том же месте, где Фиат нашел его утром. Фиату хочется завыть. Подобрав джинсы с пола в спальне, он одевается, вместо рубахи надевает чистую футболку.

Впервые друзья поссорились. А ведь только что их было не разлить водой. В обнимку стояли они над окоченевшей кошкой, Финценс пытался утешить его, а он утешал Финценса, и что-то в их внезапном объятии было иным, нежели в других — редких! — случаях. Плечо Финценса было прохладным. Он прижался к нему, надеясь остудить свой внутренний жар последних недель и месяцев.

Да и не было ничего. Они долго лежали, измученные горем, на кровати Финценса, тот осторожно погладил Фиата по плечу, Фиат притворился спящим, а все же вздрогнул, отпрянул.

А потом он ляпнул эту глупость: «Теперь ты доволен?». Двусмысленную, что Финценс и понял.

«Теперь ты доволен?» — Если бы повернуть время вспять, если бы в жизни, как в компьютере, была кнопка “Delete”, он бы удалил дурацкие слова.

Ведь как раз теперь им нельзя ссориться. Как раз теперь, когда в гостиной лежит мертвый зверек, украденный зверек, который скоро начнет разлагаться и вонять. Может быть, уже сейчас воняет, а они не чувствуют, потому что оргстекло не пропускает запах. Фиат должен придумать, как избавиться от трупа. Нет, они вместе должны это придумать, выработать стратегическое решение. Как раз теперь необходим один из гениальных планов Финценса, а тот, оскорбленный в лучших чувствах, взял да смылся.

Раздается звонок.

— Что это звонит? — громко вопрошает Фиат сам себя.

— Звонок на двери подъезда, — отвечает он себе тоже вслух, громко, и сразу ему становится легче. Финценс не бросил его в беде.

Но он взял ключи. Почему же тогда звонит? Что-то случилось?

Фиат бежит в свою комнату, окна которой выходят на улицу, и, прикрываясь занавеской, высовывается из окна; для страховки упираясь голыми пальцами ног в углубление под батареей. Наконец ему удается рассмотреть, кто стоит внизу.

Внизу стоит Валентина.

— Привет!

Это он крикнул. И она машет рукой.

Фиат уже у дверей и нажимает кнопку домофона:

— Поднимайся, мы на шестом этаже.

Она не вызывает лифт, долго поднимается по лестнице, дыхание после подъема ровное. Она в красивом платье. Заглянула на минутку, по дороге в другое место, говорит она.

— Извини, назначена встреча, это связано с бизнесом моего мужа. У него свое дело, он торгует восковыми Христами-младенцами.

Она стоит перед ним на лестничной площадке, никого больше нет, и Фиату кажется, что он уже давно ее знает, хотя у нее, как вдруг оказалось, есть муж. Фиат смотрит на синяк у нее под глазом. Она замечает его взгляд.

— Вчера это со мной приключилось. По ошибке.

— По ошибке?

— Клиент меня не понял. Ехал на маленьком «гольфе», в первый раз, видимо, на том перекрестке. Он вообразил, что картонка с надписью — прикрытие. И подумал, что я не откажусь заработать побольше. Всего за один раз. С ним. Но я такими вещами не занимаюсь. Он вышел из машины, хотя зажегся зеленый. Сам-то на полголовы ниже меня ростом, коренастый такой коротышка. Решил отплатить мне — за отказ. Мы и пяти минут с ним не проговорили. Как двинет вдруг кулаком мне прямо в глаз и укатил на своем «гольфе». По-моему, другие водители ничего не заметили. Пробка — да, сигналящие машины — да, а его не заметили, и того, что он сделал, не заметили. Я чуть не брякнулась, едва устояла на ногах.

— Когда это случилось?

— Вчера. Больше не пойду на тот перекресток. Вот это я и хотела тебе сказать. Ты же ничего не знаешь обо мне, знаешь только, что я там стою. Могло ведь случиться, что ты опять пришел бы, искал бы меня.

— Послушай…

— Вот это я и хотела сказать.

— А куда ты сейчас? Зайди к нам. Только не пугайся, у нас тут небольшая драма, драма с участием животных. Гибель дикой природы.

— Только на минутку. Меня муж ждет.