Читать книгу - "Стекло и дерево - Сергей Буянов"

– Так о какой психотерапии шла речь?

– Я понятия не имею о какой – это за пределами знания языков!

– Интровертная психотерапия.

– А чем она отличается-то?

– Долго рассказывать.

– А ты покажи на мне! Я ведь не дура? Сам же сказал: «Нормальная»! Стало быть, разберусь как-нибудь.

– Это непонятно даже моим коллегам.

– Так они же все тупицы!

– Отчего же?

– А кто из них принёс на перевод свою работу?

– Не станем спорить.

– Не станем! Ты мне проведи сеанс своей интровертированной терапии! Или интровертной, как правильнее?

– И так и так можно сказать, суть не меняется. Только вот пробовать на здоровом человеке этот метод невозможно. Это всё равно, как схватить человека на улице и начать пичкать его лекарствами для птиц!

– Но ведь ему не станет хуже!

– К сожалению, такой уверенности нет.

– Психотерапия – это когда задают вопросы пациенту?

– Это только один из методов.

– Но почему тогда человек лежит на кушетке, а врач спрашивает разную чушь, и потом человеку становится лучше?

– Метод вопросов и ответов, скорее, относится к психоанализу.

– А в твоём методе есть элементы психоанализа?

– Конечно, но они не определяющие.

– И всё-таки, есть?

– Есть.

– Тогда задай мне вопрос, ну хоть один, чего тебе стоит?

– Для этого необходимо определить направление болезни. А при отсутствии таковой, какие могут быть вопросы?

– Хорошо, тогда задай любой, что использовал на больном!

– Тебе будет непонятно.

– И пусть! – Вика стукнула пятками по диванчику.

– Хорошо, – сдался Рим. – Когда хлюснет Хримор-Аутра?

– Что за муть?

– Я же говорил, тебе не понравится.

– А кому ты говорил, точнее, спрашивал у которого, ему было понятно?

– Он понял и сделал вывод.

– М-м, а что он сказал в ответ?

– Ничего.

– Тогда зачем ты спрашивал?

– А вот это уже профессиональная тайна!

– А когда ты станешь лечить меня?

– Как?

– Ну, этот, психоанализ!

– Только что закончился сеанс.

– Вот как? Тогда, какие выводы?

– А какие нужны?

– Э! Да ты шарлатан просто! Разве это лечение?

– А что тогда лечение?

– Ну-у, теперь ты должен мне сказать, какие проблемы меня волнуют, из-за чего они развились и как с ними бороться!

– Не слишком ли много для одного сеанса?

– А не слишком ли много: за три часа – две статьи?

– Мне нечего возразить, Вика, но это несравниваемые категории.

– Тогда сколько сеансов ты намерен сделать?

– Не менее ста!

– Подряд?

– Да! Каждый день, можно даже и ночью, – всё еще пробовал отшутиться Рим. Если бы он только знал, где лежат листки с переводом! Схватил бы их в охапку, оставил деньги и выбросился в окно! Он не воспринимал эту молодую женщину своей пациенткой. Может быть этому препятствовало отсутствие белого халата – своеобразной защиты от фамильярности или привычной обстановки в помещении – где двери сами собой захлопываются, а потом без ключа-отмычки не отпираются? Или же от Виктории-Акулины шли такие флюиды, что она воспринималась, исключительно, как женщина? Возможно, экзальтированная безо всяких границ, демонстративно противоречивая, но всё-таки, всего лишь женщина. А значит, потенциальная мать, супруга. Иначе о женщине, вообще, Рим никогда и не думал.

– И ночью?! Вот это да! А сколько возьмёшь?

– Тебе не хватит.

– А если я иначе расплачусь?

– Как это, иначе? – настороженно спросил Рим.

– А ты живи у меня! – внезапно предложила Виктория.

– В смысле?

– Чего ты так перепугался? Я ведь не предлагаю жить со мной, хотя ты бы не против, правда? – она, с мягкой грацией пантеры, вмиг оказалась у врача на коленях и обняла его за шею, томно заглянув в глаза. Рим внимательно осмотрел её и застыл, словно статуя. Недовольно фыркнув, Вика встала на ноги. Её чуть не взбесило такое отношение!

– Ты когда-нибудь спал с женщиной?

– Хочешь меня унизить? А за что?

– А может, ты импотент? – продолжала разъярённая фурия.

– Слушай, Прасковья! Ты хотела ответы на вопросы, выводы? Я скажу!

– Давай, валяй! Мне снова лечь?

– Нет необходимости. Можно слушать и стоя. Человеческое ухо устроено так, что восприятие звуков не зависит от положения тела.

– Хорошо, я сяду, можно?

– Можно, – великодушно разрешил Рим. – Конечно, ты хочешь услышать что-то о фрустрации, сублимации, комплексе Электры, верно?

– Догадливый.

– Так вот, ничего подобного я не скажу!

– Тогда, может вообще, будешь молчать?

– Вика! Ты хочешь услышать или нет?

– Всё, всё! – она похлопала ладошками себя по щекам. – Я успокоилась и внимательно слушаю.

– Начнём с последнего эпизода с неудвшимися объятьями. Это была маленькая демонстрация своих возможностей. Судя по всему, мне надо было повести себя иначе. Вот тогда ты была бы довольна!

– Ах, ты! – аж задохнулась от негодования Вика.

– Спокойно, спокойно, – Рим вытянул ладони перед собой. – Уж слушай! Всё пошло бы по твоему сценарию. Возможно, ты бы даже дала мне пощёчину для острастки! А может, и нет. Но уж разразилась бы по полной программе! И записала бы себе в память ещё одного негодяя! Ведь все мужики негодяи, не так ли? У всех на уме одно и то же! Вот и я, прикинулся этаким придурковатым аспирантом, а сам только и думал: как бы залезть тебе под юбку, пардон, юбки-то нет! Тогда под футболочку, сквозь которую призывно просвечивают кремовые соски! А ты, конечно, не хотела бы этого, ни в коем случае!

– Откуда ты всё это взял?

– Вика! Да это же написано на твоём симпатичном лице!

– Так уж и написано? Так уж и на симпатичном?

– Ты сама знаешь это. Гордишься этим, возвела в некий культ свою внешность! Для выявления столь выраженного нарциссизма мне вовсе не требовалось задавать вопросы, типа: «А как долго вы смотрите на себя в зеркало? А есть ли оно у вас в ванной комнате»?! Или: «У вас ведь были случаи близости»?

– Это вопрос?