Читать книгу - "К развалинам Чевенгура - Василий Голованов"

В очередной раз возникая из наружного дождя с опустошенными носилками, Андрюха возвещает:

– Интернациональная бригада имени Карлоса продолжает свою работу!

– Какого Карлоса? – спрашиваю я.

– Знаешь, в последние тридцать лет образовалось столько крутых Карлосов – от Сантаны до Кастанеды, – что, в сущности, не важно, какого именно…

Мне очень симпатичен Андрюха. Ему двадцать два года, он работает в гитарной мастерской, носит рваные джинсы и дреды, как Боб Марли. Он беспечен, как растаман, и легок, как солнечный зайчик. Рядом с ним я чувствую себя тяжелым и скучным, как интурист.

– Где фасоль, Андрюха? – спрашивает его дежурный по кухне. – Ты обещал привезти фасоль.

– Я собирался в последние пятнадцать минут и поэтому забыл. Фасоль и носки. Последние носки пришлось надеть на встречу «Хранителей радуги» с мэром Петрозаводска, хотя от них, по сути, ничего не осталось…

– Ты знаешь «Хранителей радуги»?! – не выдерживаю я. «Хранители» – это экологическая организация, с которой я давно ищу контакт. В прессе их называли даже «экстремистами» – за то, что они не ограничиваются положенными протестами в положенные инстанции, а начинают самостоятельно вмешиваться.

– А я и есть «хранитель»…

Вот какой человек Андрюха. В этом году «Хранители радуги» проводили акцию по защите последних нетронутых древних лесов Карелии. Аналогичные леса в Европе сохранились только в Швейцарии. Поэтому был подписан мораторий на вырубку этих лесов и покупку/использование их древесины. Финны подписали мораторий. Мы – нет. Потому что в районе Костомукши, где растут последние девственные леса Европы, у нас нет другой занятости, кроме леспромхозов. Которые продолжают рубить. И задешево вывозить лес прямо в Финляндию. Финны, потупив взор, спекулируют этим лесом. И положение, таким образом, всех устраивает: мораторий существует, общественность успокоена, а лучшая в Европе древесина все равно попадает на мировой рынок. «Хранители», как могли, испортили идиллию: промаркировали запретительными клеймами уже готовый к вывозке лес и, собрав в Петрозаводске всех местных журналистов, вручили письмо протеста губернатору Карелии. Так, мол, и так. Остановить безобразие. Перепрофилировать производство…

Жизнь современного анархиста – это жизнь от одной акции отчаяния до другой. Сегодня ты протестуешь против уничтожения лесов или против войны, которую общество согласилось считать необходимой, а завтра, как самый сознательный в мире комбатанте, «реставрируешь» то, во что не вложено еще ни копейки денег. Вот почему, истоптав в Карелии последние носки, Андрюха оказался во флигеле.

Дорогу в Прямухино, бывшую усадьбу Бакуниных, проторила еще Наталья Михайловна Пирумова, замечательный ученый-историк – «бабушка русского анархизма», – которой еще в советское время удалось издать две первоклассные монографии о М.А. Бакунине и П.А. Кропоткине. Этими книгами она, как Христос пятью хлебами, накормила тысячи духовно страждущих вольнодумцев, живших в философской беспросветности марксизма-ленинизма. Уже в старости Наталья Михайловна посадила на поляне перед домом дуб – в память о разбитом молнией старом дубе, который, по преданию, посажен был еще отцом Бакунина и декабристами Муравьевыми, братьями его жены. В какие-то дремучие советские года почтить своим присутствием место, где родился и вырос Бакунин, приезжал Пол Аврич – «американский дедушка», автор самой авторитетной за океаном монографии «Russian Anarchists», – но правда это или легенда, никто не знает. Зато доподлинно была здесь американская анархистка Лора Акай, которую в 1985 году советские власти, по недоразумению, что ли, пригласили на фестиваль молодежи и студентов в Москве. Приехав, она со своей прической-«ирокезом» пребывала в тщетном одиночестве в столице правильного коммунизма, покуда не встретила какого-то мексиканского анархиста, с которым они, гордо развернув над головами свое черное знамя, знамя лионских ткачей 1831 года, прошествовали на параде открытия фестиваля под общий восторг и приветствия: кажется, их приняли за посланцев какой-то неведомой страны.

Анархизм всегда интересовал меня. Настолько, что я написал даже книгу о Махно, без которого не расплетается узел Гражданской войны. Я был счастлив, познакомившись и даже подружившись с Василием Васильевичем Налимовым – философом, последним представителем анархизма 20-х годов. Но с молодыми анархистами эпохи демократических митингов я так толком и не свел знакомство, а по прошествии времени с чувством разочарования узнал, что они не анархисты уже – кто-то либеральным советником при губернаторе, кто-то в московской думе православным государственником…

Я считаю, что анархизм – серьезный выбор, серьезная гражданская и философская позиция, которая стоит того, чтобы ее отстаивать. Поэтому и разочарование в том, что бывшие анархистские лидеры «перекрасились», понятно, и радость известия о том, что не все анархисты исчезли…

Анархисты приезжают в Прямухино уже не первый сезон. В начале лета на сайте «анархив» (http: // anarchive.da.ru) активисты прямухинской акции оповещают о сроках работ, после чего каждый желающий может сюда приехать, пообщаться, поделиться новостями и соображениями. Когда я приехал, «пик» сезона уже миновал, из-за дождей многие «дезертировали», а оставшиеся представляли из себя пестрый молодежный коктейль. Женя и Галинка из Минска, 15 и 16 лет, школьники; Женя Большой из Питера, 21, издатель самиздатовского журнала «Ножи и Вилки», автор Интернета; Петр, 26, ветеран движения, преподаватель философии (Москва); Дмитрий, 20, горный турист, студент университета управления (Москва); Сергей, 22, студент института экономики, управления и политологии (Москва); Андрюха («Боб Марли»), тоже москвич; москвичи Маргарита и Миша, 26; люди, работающие в буржуазных составляющих общества; а также Андрей и Витни, о которых я узнал слишком мало кроме того, что весной они вдвоем за пару сотен долларов совершили прекрасный тур по европейским сквотам, то есть «самозахваченным» квартирам бывших хиппи и леваков, которые со временем превратились в образцово-показательные заповедники радикализма с собственными радиостанциями для круглосуточного вещания. Не знаю, кто слушает эти радиостанции, но система работает по всей Европе, так что, завязав знакомства, скажем, в Чехии, можно, перебираясь из сквота в сквот, запросто побывать в Германии, Италии, Франции, Испании и т.д., не связываясь ни с турагентствами, ни, в принципе, с общепринятыми способами перемещения и расселения.

Для анархиста важно спокойно относиться к деньгам. К чужим (особенно если их много) и к своим (особенно, если их мало). В свое время Маргарита занималась продвижением на российский рынок мексиканского пива «Корона». В Мексике это дешевое пиво, но, поскольку перевозка его затратна, у нас оно дорого. Чтобы его впаривать по высокой цене, был составлен имиджевый портрет человека, пьющего крутое пиво «Корона»: доход от 1500 $ на одного члена семьи, автомобиль, сотовый телефон, активная social life – клуб, казино, фитнес-клуб…

– Разве это social life? – смеется Андрюха, разгребая завал кирпичей на месте обрушившейся печи. – Вот это, я понимаю, – social life. А после этого мы и «Жигулевским» оттянемся…