Читать книгу - "Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 4. Демон и лабиринт - Александр Фурман"

В отряде шло какое-то не очень понятное обсуждение, которое вел командир. Несколько детей, сидевших кружочком поблизости от начальства, слушали его с остекленевшими глазами и, когда к ним снисходительно обращались с вопросами, послушно выдавливали из себя уныло-рассудительные ответы. Остальные в это время оживленно занимались своими мелкими делишками, привычно укрываясь за спинами соседей. Эту выпавшую в осадок «массовку» следовало бы как-то вовлечь в обсуждение, и Фурман посчитал своим долгом помочь братьям-коммунарам. Его хорошо продуманное выступление с места вызвало смех и заставило всех встрепенуться. Однако руководителя отряда эта неожиданная инициатива почему-то чрезвычайно озадачила. Растерявшись, он не смог перехватить внимание публики, и детишки вскоре снова занялись друг другом и загудели. Зато следующая попытка Фурмана встрять и оживить общий разговор сразу получила твердый отпор. Ему с терпеливой улыбкой объяснили, что вся работа на сборе и в каждом отряде ведется строго по плану, который рассчитан буквально по минутам и опирается на выверенный годами опыт многих поколений. Вопросы, поставленные нашим гостем из Москвы, возможно, сами по себе важны и интересны. Но цель, ради которой мы все здесь находимся, заключается не в том, чтобы обсудить какие-то острые проблемы, а в том, чтобы в очень сжатые сроки дать высказаться максимально большому числу детей. Пока же, к сожалению, мы вынуждены попусту тратить драгоценное время. Надеюсь, теперь мы лучше поняли друг друга? Отлично! Тогда мы можем вернуться к тому, на чем прервались…

После этого все старательно принялись делать вид, что Фурмана для них больше не существует. И только сидевшая напротив большеглазая ухоженная девочка с косичками и крупными бантами (она единственная среди детей отвечала на вопросы развернутой правильной речью, и ее было интересно слушать) посмотрела на него с испуганным сочувствием. Он улыбнулся ей: ничего, все нормально.

Девочка с машинальной осторожностью улыбнулась в ответ и тут же смущенно отвела взгляд. Но вся эта ситуация, видимо, встревожила ее, и она стала надолго замирать, уходя в себя и при этом неловко притворяясь, что по-прежнему внимательно слушает других. Фурман с жалостью наблюдал за ее слабыми корчами. А ведь ей, наверное, больше не захочется идти на сбор, подумал он. Она пойдет, конечно, но только чтобы не конфликтовать со всеми и не выделяться… Вот так грубоватые коммунисты всегда и теряют сложно устроенных людей. Интересно, в какой семье растет эта маленькая девочка, слишком чувствительная к чужому унижению. (Все остальные дети проявили высокую жизненную приспособляемость: некоторые просто ничего не заметили, но многие с готовностью включились в знакомую коллективную игру.) Кто-то ведь позволяет ей быть такой? Какая-нибудь чудесная добрая мама? Утонченный папа? Интеллигентная бабушка? Репрессированный дедушка?.. Как бы то ни было, чтобы выжить и не попасть в психушку, этой разумной девочке придется выстраивать защиту, закрываться. И при удаче она уже годам к восемнадцати превратится в обычную мелочную эгоистку. Разве что все еще симпатичную…

В какой-то момент школьный звонок просигналил об окончании отрядного времени, и Фурман печально поплелся в пионерскую узнать о первых впечатлениях остальных участников экспедиции.

Как выяснилось, ничего особо вдохновляющего ни с кем из них пока не происходило: ну, дети… ну, отряд… ну, командиры-коммунары-комиссары… если честно, то все это мало чем отличается от обычного пионерского лагеря. Может, дальше будет поинтересней?

Может, и будет… У самого-то Фурмана ситуация была хуже некуда: в своем отряде он явно успел стать лишним. Это еще мягко говоря. Возможно, его уже записали в опасные вредители. «Подрыв авторитета командира…» (А они еще беспокоились за Машку!) Как все это получилось? И что ему теперь делать? Возвращаться в отряд и молча сидеть там с приклеенной доброжелательной улыбочкой? Попросить перевести его в другой отряд? Мол, не сложилось… Хотя кто он здесь такой, чтобы требовать к себе столько внимания? Он даже не мог никому рассказать о своей проблеме. Просто смех: опытный Фурман, который не раз бывал на сборах и который, собственно, и притащил их всех сюда, – вдруг так опозорился при первой же встрече с пресловутыми коммунарами!.. Но по большому счету эта глупейшая история не имела никакого значения. Ладно, для себя он может и пропустить на этот раз. Потому что он и так знает. Главное, чтобы ослепительное солнце сбора открылось для Сони, Морозова и Машки – именно за этим они все сюда приехали. И если это произойдет, их общее будущее изменится.

Свои вечерние выступления отряды готовили заранее, еще до сбора, и теперь только проводили последнюю репетицию, поэтому гостям в принципе можно было во всем этом не участвовать. Наппу считал подобные «практические» соображения неприемлемыми. На сборе каждый должен стремиться использовать любую возможность быть полезным для других, даже если это касается мелочей, заявил он и гордо отправился в свой отряд. Однако маленькая компания, угнездившаяся в пионерской комнате, не вняла огненным аргументам учителя и решила посвятить свободное время общению с группой выпускников школы. Троица московских челябинцев на сборе быстро обросла бывшими одноклассниками, таинственными школьными любовями и друзьями детства. Некоторые из этих людей жаждали не только поболтать друг с другом, но и поближе познакомиться с диковинными посланцами столицы, о которых Ирина им кое-что уже рассказывала в своих письмах. Встреча с ироничными и все на лету понимающими ровесниками позволила москвичам ощутить человеческую атмосферу челябинской коммуны ярче и полнее, чем участие в любом отрядном «капустнике». Конечно, Наппу был прав, с укором заметив, что это приятное общение «работает» не на сбор, а исключительно на них самих. Но их отсутствия в отрядах, скорее всего, даже не заметили. Зато они успели наладить хороший контакт с местными «стариками» и собрали массу полезной информации.

Между прочим, в разговоре случайно всплыло, что их московский знакомец Игорь тоже пишет. Более того, его «высокохудожественные сочинения» еще со школьных времен пользуются популярностью «в здешних кругах», и почти все присутствующие их читали. «Что ж ты раньше молчал?!» – дружно удивились москвичи и потребовали, чтобы Игорь, не откладывая на потом, притащил им сюда из дома почитать что-нибудь свое. Он слегка покраснел от всеобщего внимания и постарался свести все это к шуткам. Но, видимо, во время ужина он действительно съездил (или сбегал) к себе домой и оставил обитателям пионерской тонкую папку с каким-то своим недавно написанным произведением. За ночь они его прочли, передавая друг другу. Это была небольшая пьеса – «современная сказка для взрослых», мутный коктейль из «Маленького принца» Экзюпери и чеховской «Чайки». Огромный равнодушный Город-пустыня, его мерцающие огни, проносящиеся мимо машины. Действия почти нет. Главный герой – странноватый Молодой человек, произносящий мечтательные монологи. Требовательная прагматичная девушка, с которой у него вяло развиваются (подходят к концу?) какие-то запутанные отношения. Типизированные персонажи второго плана – в основном взрослые-неудачники, мешающие Молодому человеку исполнить какую-то свою заветную мечту или, наоборот, мужественно благословляющие его двигаться своим путем…