Читать книгу - "Tanger - Фарид Нагим"

— Поедем к полковнику, там хоть закусить можно.

— Точно, мне все равно, в какую сторону ехать.

Мы быстро поднялись и пошли. Под луной у наших теней были длинные ноги. Свет фар был еще далеко, а Серафимыч стоял и ждал. Я засмеялся и потянул его за собою. Он нервно замер и побежал, прижимая рукой сумку и быстро перебирая ногами, кепка сползла на затылок.

— Да вы их не бойтесь, — засмеялся я. — Главное не растеряться. Когда вы теряетесь посреди дороги, то и водитель тоже теряется, и вы оба начинаете вилять в одну и ту же сторону. Замечали? Вот это опасно.

Он стеснялся своего страха и все поправлял кепку.

На дорожке к высотке полковника нас снова облаяли бездомные собаки.

— Да не бойтесь вы их, — засмеялся я и так крикнул, что они заскулили.

— Ну ты даешь!

— Запомните, если на вас бежит большая собака, вы сразу садитесь на корточки, собаки почему-то теряются от этого.

Он ходил по кухне и от волнения засовывал свою сухую ручку глубоко в карман и все говорил. Внизу под нами было пятнадцать этажей. Из окна редкие машины на дороге казались плоскими. Я начал перебирать вещи на столе, проверяя, сильно ли я пьян.

— Там у меня родственники по материнской линии живут, потом, после Ялты, можно будет вернуться этим путем, через Льгов, — сказал он и еще глубже всунул руку в карман, даже согнулся набок. — Такие красивые тургеневские места… А ведь они задушили свою мать, ну старшую сестру Сани Михайловны, там в деревне. Саня Михайловна злится, говорит, не мели ерунды, а я знаю, что они ее подушкой задавили. Устали от нее, измучили ее, а потом задушили. Вот такая история… давай выпьем.

— Давайте.

— Ты не думай, что я алкоголик, нет, я душой пью. Я только с тобой могу пить. С Мороковым пятьдесят грамм стоит только выпить, он сразу драться лезет.

— Не-ет, что вы.

— Вот только Юку жалко. Ему уже двенадцать лет! Они мучают его. Канаева его до истерики довела. Я взял сковородку, у меня бывает такое, я тогда страшен, и говорю: если ты его еще раз тронешь, я тебя сковородкой переебу!

Я захохотал.

— Да, у меня бывает такое, — он тер маленькой ручкой редкие седые волосы. — Я тогда страшен, бля!

— А давайте мы Юку в «Макдоналдс» сводим?

— Да? Ты правда хочешь?! Я давно хотел, ты как угадал! Он давно хотел в «Макдоналдс». Он ведь голодный, с корочкой хлеба ложился спать, и я боялся, что он поперхнется… Завтра тогда ты нас подожди там, возле кинотеатра «Варшава», знаешь, и мы выйдем.

— Давайте, нормально, — мне было радостно, что у меня есть деньги, и мы все втроем завтра пойдем в «Макдоналдс», и я буду радоваться радостью того мальчишки. Мысль эта привязывала меня к жизни, грела меня.

— Давай выпьем за завтрашний день!

— Давайте.

— Пью душой!

Я выпил и увидел динозавра на пачке «Кэмэла», хотя я знал, что там должен быть верблюд.

Он стучал кулачком по столу, хорохорился и казался особенно маленьким и беззащитным. Я закурил. Все равно на пачке вместо верблюда стоял горбатый динозавр с длинной шеей. Странно, под каким же углом зрения тогда смотреть на эту пачку? Интересно, конечно.

— А… …ты иди, ложись тогда, я здесь еще посуду уберу, потом лягу.

— Да, я что-то уже все…

Я еще раз глянул на пачку «Кэмэл» и пошел в большую спальню полковника, разделся и лег на широкую тахту, к стенке.

Пришел Алексей Серафимович и долго раздевался в темноте, устало вздыхал. Потом я очнулся, он задумчиво сидел с брюками в руках, блестела пряжка ремня, блестели белки глаз.

…………………………

— А, да-да…

— Я их согрею.

…………………………

Как глаза блестят у него. Задумался.

— Ложитесь, вы чего?

Смешно, головой к моим ногам лег. Ты так с мамой в детстве спал, но. Вздыхает так.

Не спит, тело замерло. Может быть, перепил?

Отвернулся, мутит его, видимо.

Снова повернулся. Ноги воняют у тебя, наверное? Помыть надо было, а… Вздыхает.

Как злит эта ночная сигнализация машин.

Ноги обнял. Смешно.

Да нет, этого не может быть, он перепил.

Крепко прижал ноги к груди. Не шевели пальцами.

Какие сильные руки у него!

Этого не может быть?!

Блядь, не надо!

Не может быть. У него руки трясутся.

Целует ноги.

Точно.

Этого не может быть.

Не может быть! Нет. Просто обнимает ноги от чувств. И все. Просто трется об них лицом. И все. Не шевели пальцами. Пнуть его, что ли?! Ты что. Аж нога дернулась.

Этого не может быть?! Это просто смешно было б! Никогда такого не было. Жизнь.

Алексей Серафимович… Сейчас скажу ему: хватит, Алексей Серафимович!

Нет, этого не может просто быть?! Что за год?

Боже мой… Это же сердце у него так бьется, просто колотится об ноги. Как у мальчишки. Никогда не слышал, чтоб у взрослого человека так сердце стучало.

…………………………

Гарник: Ты знаешь, Анвар, он, по-моему, «голубой». У него ладошка такая…

Асель: Твой Суходолов «голубой».

Ну, какой он голубой, Асель, он просто предан литературе! Асель: «Голубой», он женщин ненавидит!

…говорили, что Суслов, главный гомосексуалист Кремля.

Кирилл: А ты в Гурзуф с ним, что ли ездил?

И усмехнулся. Я понял, что он тогда подумал. Ну и что. Суходолов: я в той комнате свою книгу забыл.

Книга Дж. Болдуин. «Комната Джованни».

Флюра: Анвар, он мою ногу щупает!

Тот дед в кинотеатре щупал ногу Флюры. Дает бумажку. Я увидел у себя в руках три рубля. Отталкивал его руку с колена Флюры, щипал его руку. Как будто играл с ним.

…………………………

— Что?

— варинька…… варинька…

— Анваринька, Анварик…

— Ну, чё ты, бля… а? А чё ты, бля…

— ……………

…………………………

Так бьется его сердце. Так сильно стучит, как будто сейчас выпрыгнет. Хм, бедолага.

— Алексей Серафимович? Ложитесь сюда головой, там же неудобно, а здесь подушка.

Сидит, трет волосы рукой.

Пусть рядом лежит.

Прижимается, бля. Этого не может быть!

Варенька?!

Он что, тебя Варенькой называет?! Это пиздец, бля.