Читать книгу - "Фабрика ужаса. Страшные рассказы - Игорь Шестков"

Я вынул из бумажника новенькую зелененькую сотню и подал ее Мареку. Тот принял деньги так, как принимают причастие истово верующие неофиты. И тут же ушел куда-то.

Вернулся через минуту и положил на стол… Магдаленов мобильник.

Небольшой, овальный, изящный. Сиреневый. Я его тут же узнал.

Марек пояснил: «Проезжие цыгане продали мне вчера эту игрушку. Говорили, что нашли ее по эту сторону границы. Но где, когда не сказали. Клянусь Богом, это очень-очень горячо!»

Больше ничего мы из Марека не выпытали, как ни пытались.

Марек божился, что Магдалены в городке нет, жестикулировал и бил себя худеньким кулачком по впалой груди. На прощание предложил нам выпить по стопочке какой-то особой, красной как томатной сок Бехеровки. Подмигивал, уверял, что эта жидкость — душа Чехии.

Мы выпили, забрали телефон и ушли.

Залезли в Петеров лексус.

Я включил мобильник Магдалены. Просмотрел протокол звонков. Обнаружил следы своих попыток дозвониться до моей любимой, звонки из полиции…

Магдалена вчера звонила по этому телефону только один раз — в зимний лагерь. В полдень. Сегодня не звонила никому.

Воры тоже никуда не звонили, видимо боялись, что их тут же вычислят.

Я сказал Петеру: «Слушай, получается… у Магдалены телефон сперли, а она его не заблокировала. Странно».

— Может, и не заметила пропажу. Или не до того было. Возможно все. Надо поискать автомобили с номерами нашего города.

— Пойдем в полицию?

— Закрыта небось… уже поздно…

— Что будем делать?

— Надо где-то переночевать…

— Где?

— Поищем гостиницу.

…

Медленно-медленно поехали по улицам «Горы святого Непомука». Как назло, на городок спустился густой туман. Почти ничего не было видно. Петер включил желтые фары.

В таком освещении убогие домишки представлялись брустверами и крепостными валами неизвестной крепости на вершине горы… Крепости, которую нам с Петером непременно нужно было найти.

Плутали, плутали…

Почти одновременно поняли, что не нужно нам было пить эту красную жидкость, эту проклятую «душу Чехии». Что-то было в ней не то. Даже очень не то.

Чем дольше мы плутали по улочкам «Горы», тем фантастичнее нам представлялась архитектура городка. Могу поклясться, я несколько раз видел жутковатый, похожий на огромного краба, силуэт «Святой Софии» в Стамбуле… Петеру чудился кёльнский собор (он был родом из Кёльна)…

Мне стало казаться, что в машине едет третий человек. Посмотрел на заднее сидение лексуса. В полупрозрачном куске мыла величиной с ванну находилась… нагая человеческая фигура. Это была Магдалена!

Я слышал, как ее мертвые фиолетовые губы шептали: «Зачем ты убил меня?»

Спросил Петера: «Ты слышишь ее шепот… шепот Магдалены?»

— Нет, со мной говорит моя мертвая мать. Просит вырыть ее из могилы. Говорит, что так соскучилась… я сейчас сойду с ума.

Заиграла музыка. Что-то японское.

Темные окна домов неожиданно осветились загадочным красноватым цветом. Во всех них были выставлены детские игрушки… куколки… машинки… Они были подсвечены изнутри…

В некоторых окнах, как в витринах, сидели маленькие дети… Они вздымали ручки и манили нас к себе.

Я сказал: «Ты видишь игрушки и деток?»

— Вижу.

— Хочешь?

— Хочу.

…

Не знаю, как… но мы вернулись в «Поцелуй Клеопатры».

Искали потайную дверь, но не нашли. Вошли в розовые ворота, попали в прихожую с огромной неоновой скульптурой на стене (из светящихся трубочек были слеплены довольно противные срамные губы… наверное все той же египетской царицы). Там, на покрытом парчой троне сидела женщина в голубоватом платье с немыслимым разрезом на жирной лоснящейся спине. На голове ее сверкала алмазная корона. Женщина пахла дорогими духами. На ногах ее были хрустальные туфельки на невероятно высоких каблуках.

— А где Марек?

— Пардон? Нет тут никакого Марека.

— Как нет, мы тут с ним полчаса назад разговаривали… в кабинете где Пресли… нам сказали, что он тут шеф. Он поил нас «душой Чехии»…

— Души у Чехии нет, уверяю вас, только тело. А шеф тут только я. Меня зовут госпожа Клеопатра, и я — хозяйка заведения. Добро пожаловать в рай, милые мальчики!

— Ааа…

— Проходите, господа, проходите скорее, в салон. Вы сегодня — единственные наши гости, мы ждали вас, мы не заставим вас жалеть, что вы пришли сюда… Скажите мне только одно, чтобы потом недоразумений не было — Клеопатра раскрыла свои огромные глаза и навострила мясистые уши, похожие на биде, — сколько вы хотите тут потратить… Мы хотели бы угостить вас особенными, свежими сладостями. Но это дорого, как и все прекрасное.

Клеопатра многозначительно помахала у меня перед носом раздетой детской куколкой.

Я не понял ее намеков… но в глазах быстрее меня соображающего Петера заметил волчий интерес… ответил Клеопатре за себя и за него… деньги у меня тогда еще водились.

Госпожа Клеопатра удовлетворенно кивнула.

Мы прошли в салон. Там нестерпимо пахло чем-то сладким. Пороком?

На стенах и на потолке сияли, иногда подмигивая, срамные неоновые губы. Красные, оранжевые, сиреневые… Штук сорок. Разных размеров.

Меня это испугало, а Петеру даже понравилось. Он процедил: «Этот монструозный гротеск, этот электрический секс-шок так интенсивен, он… как бы превозмогает саму вульгарность и становятся объектом современного искусства. Неоновые трубки холодны и ядовиты… но заряжены особой энергией…»

Петер любил пофилософствовать.

Госпожа Клеопатра хлопнула в ладоши и закричала неожиданно звонко: «Девочки, Хана, Лола, быстро сюда… и маленьких красавиц зовите, гости заждались…»

…

В салон вбежали несколько молодых проституток в бикини… за ними, явно стесняясь, вошли четыре голенькие босоногие девочки лет пяти-шести с заячьими ушками на опрятных головках.

Петер схватил одну из девочек, поднял ее и впился жадным поцелуем в ее алый ротик…

* * *

Около пяти Магдалена спустилась с четвертого этажа на лифте, в огромном зеркале которого было так удобно контролировать макияж и одежду, вышла на скользкую, заснеженную улицу и уже через несколько секунд впорхнула в Эдеку, обдавшую ее чувствительный саксонский нос целой гаммой запахов, некоторые из которых ей не понравились.

Магдалена поморщилась и начала искать бананы… не слишком спелые, не слишком незрелые, еще не желтые, но уже не зеленые…

Скептически осмотрела испанскую клубнику и голландские помидоры…