Читать книгу - "Шторм - Эйнар Карасон"

За годы, прожитые в Дании, мы кое-что купили в рассрочку: стулья, тостер, телевизор, это очень удобно, платишь какую-то сотню в месяц и без особых хлопот получаешь нужную вещь.

Первое время это было связано с некоторой бюрократической суетой, мы ведь считались иностранцами; должны были предъявить вид на жительство, справку о доходах и могли покупать вещи не дороже какого-то предела; но надо было с чего-то начать, и мы купили тостер, который практически ничего не стоил.

Потом мы все аккуратно выплачивали. Получали письма с благодарностью и поздравлениями. И становились «persona grata» в этих фирмах (точнее сказать, Стефания; обычно, особенно вначале, мы оформляли все на ее имя). А как постоянным и надежным клиентам разных фирм и магазинов, для покупки мелочей нам больше были не нужны всякие бумажками — теперь предложения полились рекой; в наш почтовый ящик клали брошюрки с фотографиями всевозможной дорогой мебели и техники — требовалось только подписать, вырезать талон и отправить, даже марка не нужна, и нам сразу везли очередную роскошь, а потом два последующих года в начале каждого месяца приходил счет.

Из всех этих золотых предложений мы, конечно, выбирали только небольшие вещи. Не потому, что они были недостаточно хороши, — столовые гарнитуры, фотоаппараты и даже видеокамеры ужасно меня привлекали, но пока мы жили экономно, нам удавалось держаться на плаву, при этом было очевидно, что если поддаться на все те предложения, которые приходят в почтовый ящик, можно быстро попасть в весьма затруднительное положение. А искушения безумно действовали мне на нервы. Отдохнуть бы от них. Если бы я мог сказать: «Изыди, Сатана», как это делали прежде, я бы сказал не раздумывая. Иногда, тщательно изучив каталог за утренним кофе, я понимал, что по бедности просто не могу позволить себе приобрести какую-нибудь вещь, которая сделала бы нашу жизнь намного ярче и содержательнее, и это выводило меня из душевного равновесия на полдня или даже на день. Думал даже о том, чтобы попросить Стефанию связаться с магазинами и сказать, чтобы весь этот мусор нам больше не присылали. Но не стал. И мы продолжали покупать что-то недорогое и полезное: комод в детскую, миксер на кухню…

Однако когда я получил предложение от Йона Безродного и его издательства и стало ясно, что мы едем домой, устоять перед столь замечательными предложениями стало просто невозможно. Я подумал: вот меня годами дразнили всеми этими каталогами; разве не пора сказать свое слово? А? И я спросил себя: почему сначала им так важно было знать, собираемся ли мы жить в их стране, и почему потом мне перестали задавать этот вопрос? Ведь если бы они поинтересовались: а не собираетесь ли вы переехать куда-нибудь еще? — я бы, конечно, ответил положительно. Но они не спрашивали. Они стояли на коленях и слезно просили, чтобы им позволили прислать нам какие-нибудь вещи, а потом еще счета последующие двенадцать месяцев, последующие двадцать четыре месяца, последующие тридцать шесть… Я понимал, что, поскольку мы уезжаем, счета придут в почтовый ящик к совсем другим людям, но это будет уже не наша проблема…

Деньки выдались веселые. Каждый день по лестнице сновали шоферы и носильщики. Квартира наполнилась картонными коробками, пенопластом — и, конечно, всевозможной роскошью. Потрясающий телевизор. Я уже давно мечтал о таком ящике. И видеомагнитофон. А еще музыкальный центр. Теперь перепишу на диски все свои старые пластинки. И мягкая мебель. И посудомоечная машина. Ю нейм ит[66]. Я чувствовал себя просто королем. Что-то даже не успел распаковать, потому что пора уже было складывать пожитки в контейнер и везти их домой, в холодное мое отечество.