Читать книгу - "Дядя Джимми, индейцы и я - Артур Беккер"

Жарить на гриле индейку было страстью Джека. Он фаршировал её калифорнийскими фруктами и разбавлял жирный соус несколькими ложками белого вина

Он говорил Чарлзу:

— Что ты так угрюмо пялишься на меня? Не бойся, я не утоплю эту индейку в вине!

Вечером в День благодарения мы увидели Друга Детства в её самом изысканном наряде: белое шёлковое платье, лодочки на шпильках, на загривке боа из страусовых перьев до лодыжек и меховое манто; пальцы унизаны золотыми кольцами, ногти отлакированы до блеска, как крылья у свежепокрашенного автомобиля, волосы начёсаны так высоко, будто на её голову водрузили старую верёвочную швабру.

Мы с Чаком не знали, смеяться нам или плакать, и решили бороться с этим кошмаром при помощи алкоголя.

После нескольких порций напитка мы принялись ворошить наше прошлое, словно рылись в ящике со старыми семейными фотографиями. Мы рассказывали о нашем детстве: я — о моём в Ротфлисе, Чак — об индейской резервации в Колорадо. Наши хозяева слушали нас раскрыв рты.

К полуночи вдруг стало невыносимо холодно, и мы удалились в нашу палатку-иглу. Начался дождь. Сильный ветер обрушился с гор на долину. Мы наглухо задраили в палатке все переборки и забились в наши спальные мешки.

Часа через три я проснулся оттого, что Чак тряс меня как сумасшедший. Я даже испугался, что он выворотит мне из суставов обе руки. Он мотал мою голову туда и сюда как погремушку.

— Тео! — орал он. — Конец света!

— Я слышу только бульканье, больше ничего, — пробормотал я и перевернулся на другой бок. — Это всего лишь дождь!

В этот момент земля начала дрожать и раздался адский грохот, как будто взорвался старый многоэтажный дом.

— Езус! — вскричал я. — Что там происходит? Атомная война в такой пустыне?!

Мы высунули носы из палатки. Дождь в горах собрался в подземные потоки, гигантские водные массы с камнями и глиной прорвались из чёрной пасти, отдалённой от нас не больше чем метров на пятьсот, и устремились к озеру, пересекая пляж. Разрушительная волна погребла под собой биотуалеты и разливалась вширь с устрашающей скоростью, как лава при извержении вулкана. Было необычайно светло, просеки на берегу, проложенные опустошительным потоком, были огромны, от серебристых домиков на колёсах не осталось и следа.

— Неужто америкосы погибли? — спросил Чак.

— Может, они просто уехали! — сказал я. — Но тогда бы Джек нас непременно предупредил, или как ты считаешь?

— Какая теперь разница! Я знаю одно: нужно скорее отсюда смываться!

— В Калифорнию? Мне уже и этого хватило!

— Тогда поехали назад, — сказал Чак, — к Бэбифейсу и Джимми. Деваться больше некуда!

— Но это значило бы, что мы струсили! Подумай хоть об этом! Что же это за путешествие?

— Калифорния и так повсюду! — сказал Чак. — А главное, она там, где мы… А эта природная катастрофа — плохой знак. Я индеец, я знаю, что говорю.

Мы в панике побросали наши вещи — палатку - иглу и всё дорогое оснащение навалом в багажник «форда», повернули ключ зажигания и увидели в свете фар следы колёс. Чак сказал:

— Вот жопа этот Джек! Перессался от страха и бросил нас погибать! Ничего себе, герой войны!

Через несколько минут мы снова были на пути, ведущем назад, к дому, на той же самой дороге, которая четыре недели назад должна была привести нас прямо к Калифорнии, в лучшее будущее.

15

Мы проделали путь до Виннипега, уложившись всего в четыре дня. Короткие остановки мы использовали только для того, чтобы немного поспать. Но в чистом виде обратная дорога заняла у нас не больше двадцати часов.

После длинного звонка в дверь нам открыл Бэбифейс. Он держал в руке пластиковое ведёрко, полное кубиков льда.

— Очень хорошо, что вы снова здесь, ребята! — обрадовался он, увидев нас. — А то я уже не знаю, что мне делать с Джимми Коронко. Я перепробовал всё, что только можно: таблетки, холодные компрессы, массаж спины, бичевание, выпотевание и танцы. Ничего не помогает!

— Неужто мой дядя болен? Он лежит в постели? — спросил я.

— Не-е, — сказал Бэбифейс. — Он сидит на кухне, курит как паровоз и пьёт!

— Старик что, не в своём уме? — спросил Чак.

— Я бы так не сказал, — ответил Бэбифейс. — Идёмте-ка лучше со мной!

Джимми сидел за столом — и с отсутствующим видом смотрел на пепельницу, полную до краёв. Перед ним лежали голосовой генератор и его блокнот для заметок. Он исхудал, даже как - то иссох. Волосы свалялись и засалились, лицо заросло щетиной. Он наверняка потерял килограммов десять, но лицо, покрытое красными пятнами, как при ветрянке, слегка опухло от обильного курения и от виски.

— Хай, дядя! — поздоровался я.

— Хай, Джимми! — сказал Чак.

Он ничего не ответил.

Мы подсели к нему, а Бэбифейс приготовил ему на лоб новый компресс из кубиков льда.

— Дядя, — сказал я, — ну что же ты молчишь? Скажи что-нибудь! Что с тобой?

Он подвинул мне свой блокнот, раскрытый на странице шестьдесят два.

— Давай, Тео! — веселился Чак. — Читай вслух!

— О'кей! Здесь написано: «Простой польский мужчина невысок ростом, потому что он постоянно получает по шапке. Но окончательная его погибель — это индейская женщина. Она непрерывно домогается его, а если он больше не может, она избивает его до полусмерти, докрасна и до синяков».

Чак разразился смехом:

— Джиммочка! Что это опять за история?

Дядя Джимми пролепетал:

— Толстая Мэрри — ей постоянно нужно было от меня только одно! А две недели назад я вдобавок ко всему получил из Ротфлиса письмо: «Твой отец умер, пришли денег, похороны обошлись дорого. Аня Малец».

— Как, Леопольд умер? А Аня? Малец?! Не могу поверить! — воскликнул я.

— Ты, идиот! Я в трауре! — сказал он. — Мой отец покинул нас! И Мэрри тоже: ши из гон с водителем грузовика. Правда, я по этому случаю трижды с облегчением перекрестился!

— Чёрт возьми! — воскликнул я. — Что там конкретно написано, в этом письме из Ротфлиса?

— Твоя тётя стала мамой, — объявил дядя. — От поселкового старосты Малеца! Но это же такой позор для всей семьи Коронржеч! И они поженились. Здесь фотография их свадьбы и их дочурки. Посмотри!

Он схватил лежавший на столе конверт, измятый и захватанный его жирными пальцами. Я прочитал письмо — дважды, трижды — и придирчиво рассмотрел фотографии.

Чак сказал:

— Джиммочка! А что там такое с толстой Мэрри? Ты что, влюбился? Наделал глупостей?

— Тьфу! — сказал мой дядя. — Какие там глупости! Во всём виноват твой старик. Это он притащил в дом эту бомбу, сразу после того, как вы уехали! Боже, боже мой! Моя кровать проломилась в первую же ночь!