Читать книгу - "Орланда - Жаклин Арпман"

Остаток дня он провел, посещая более чем средние квартиры, которые были ему по карману, так что к вечеру впал в жуткое раздражение. После «разделения» такого с ним еще не бывало, и в ипостаси Орланды он был безоружен против подобных неприятностей. Как поступила бы Алина? Сверившись с прошлым — увы, это было и его прошлое! — он с удивлением осознал, что Алина не допускала до себя дурное расположение духа. Она бывала грустной, напряженной или нервной — но только не разозленной. Если что-то случалось, она выходила из дома и — вперед! — чесала по улице, перебирала ножками, стучала каблучками, думая о другом. «А мне о чем подумать? — спросил себя Орланда. — Чем заняться?» В этот самый момент он проходил мимо витрины магазина и, увидев в стекле собственное изящное отражение, не стал дольше мучиться сомнениями: решено, он будет развлекаться!

* * *

Итак, мы расстаемся с Орландой и отправляемся к Алине, которая этим вечером принимает друзей.

К слову сказать, она почувствовала смутное разочарование, когда Люсьен Лефрен не явился к обеду. Алина рано ушла с работы, забежала в несколько магазинов и, нагруженная пакетами, вошла в дом со стороны Константена Менье: у нее было катастрофически мало времени, и она боялась, что молодой человек отвлечет ее. Но его не оказалось. Черт, ну почему его там не было?!

Альбер ждал Алину и резал овощи для жюльена. На то, чтобы приготовить изысканный ужин, у них оставалось всего два часа. Подобные марафоны совсем не пугали Альбера: у него, как у инженера, было невероятно развито организаторское начало, он любую работу планировал «от и до». О новоявленном брате он сказал только:

— Я так ошарашен, что раз двадцать мысленно возвращался к нему.

На тему Гонконга он тоже не слишком распространялся:

— Папаша Бордье терпеть не может тараканьих бегов, так что мы выедем из Брюсселя в девять, а пообедаем в Руасси — Ренье говорит, там отлично кормят. Да-а, уверенности нет ни в чем — ты же знаешь его гастрономический кретинизм!

— Ну, в данном случае — я имею в виду Ольгины, с позволения сказать, «таланты» — это даже кстати!

— Ах ты, добренькая моя птичка! Неужто научилась быть злоязычной?

«Забавно! — подумала про себя Алина. — Неделю назад я и впрямь не сказала бы ничего подобного!»

Потом она вернулась к взбиванию соуса и больше ни о чем таком не думала.

* * *

Когда все собрались, разговор начался именно с Гонконга, и Альберу пришлось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы не злобиться на Ренье. Ольга исходила восторгами по поводу рикш, шелка и джонок:

— Скажи лучше — улицы, битком забитые транспортом — не проехать, не пройти, пробки повсюду и башня, нашпигованная компьютерами и компьютерщиками!

— Да, но залив, но китайское небо!

— Ночи безумные… — язвительно пробурчал Альбер.

Алина, почувствовав, что он готов сорваться, поспешила вмешаться:

— Садимся, ребята! Суфле ждать не любит!

За столом пришел черед Альбера поработать палочкой-выручалочкой: Шарль жаждал вернуться к разговору о Вирджинии Вулф.

— Ты прочла весь «Дневник» целиком?

Альбер перебил его:

— Алина, а ты призналась Жаклин, что прочла ее придурочную фантастику?

— Нет, мы не виделись.

— Ты прочла?! Неужели я наконец перестану быть одинокой любительницей фантастики? Я точно знаю, что многие с упоением читают детективы, так почему бы другим не совершать воображаемые путешествия по далеким галактикам?

— Ах, какой это кайф — запереться в своей уютной квартире после тяжелого рабочего дня во Дворце правосудия, где изо всех сил защищал невиновных, и на одном дыхании прочитать историю о каком-нибудь хорошеньком, аккуратненьком и уж-жасно кровавом преступлении! — мечтательно протянул Луи Лардинуа.

— Ну, раз ты любишь именно это, могу тебя успокоить: в жанре «фэнтези» убивают, да еще как! Любой роман Джона Уиндэма начинается с уничтожения девяноста процентов населения Земли!

Но Шарль настаивал:

— В «Дневнике» совершенно очевидно, что Вита…

Дениза умело прервала его:

— Жаклин, клянусь, что прочту одну из этих твоих ужасных книжонок, раз уж Алина сумела.

— Да мне понравилось, — откликнулась Алина. — Написано плохо, сюжет то и дело проваливается, характеры персонажей едва разработаны, и все-таки повествование затягивает, увлекаешься. — И она добавила, произнеся — чему мы ничуть не удивимся! — точно ту же фразу, что сказал Орланда, слово в слово: — Думаю, я никогда еще не читала худшей литературы! — И еще: — Но я не могла устоять, когда телепаты входили в резонанс.

Всего за пять минут беседе были заданы должный тон и общая тема — так что Шарлю оставалось идти в ногу либо заткнуться.

— Согласитесь, почти у всех людей хоть раз в жизни случались странные происшествия. Все дело в том, кто как реагировал. Одна моя подруга как-то проснулась в четыре утра, разбуженная кошмаром: во сне к ней пришел ее сын, он был весь в крови и сказал: «Не волнуйся, мама, я в порядке, вот только от машины мало что осталось». Заснуть она больше не смогла, около пяти услышала, что парень вернулся, и побежала к нему.

Так вот, ее мальчик был весь в бинтах, одежда — в крови, и он заявляет, мол, я-то цел, а вот тачка годится только под пресс. А она ведь никогда спиритизмом не увлекалась.

— Пьер от корки до корки прочел рукописный архив Хенри ван де Велде[6]— что само по себе может быть приравнено к подвигу! Так вот, то ли в сорок втором, то ли в сорок третьем ван де Велде увидел во сне свою дочь, которая жила в тот момент где-то в Азии: она выглядела ужасно исхудавшей, совершенно белой и была одета в саван. Проснувшись, он сказал родным — все они это подтверждают: «Анна умерла!» Именно в эту ночь молодая женщина действительно скончалась в концлагере.

— У меня тоже есть история, — заявил Луи Лардинуа. — Все знают, что я почти никуда не езжу. Так вот, долгие годы мне снилось, что я должен лететь в Нью-Йорк пятичасовым рейсом, но каждый раз опаздываю, потому что возникает масса препятствий. Наутро я всегда ворчал, что это уж слишком — быть приговоренным к такому утомительному испытанию! Во сне я все время бежал — это с моей-то комплекцией — и нервничал. И вот мне приходит в голову блажь отправиться в Нью-Йорк на конгресс, и я — конечно же — не обращаю внимания, что рейс — пятичасовой, точно как в моем сне, потому что из Брюсселя я должен вылететь в два часа — в Лондон, так дешевле. С учетом разницы во времени для меня будет четыре ноль-ноль, а по лондонскому времени — пять ноль-ноль. И знаете, что вышло? Накануне скоропостижно скончался мой отец, и я не полетел в Нью-Йорк. Так до сих пор там и не был. Думаю, у меня просто духу не хватает. Но тот сон перестал мне сниться.