Читать книгу - "Встан(в)ь перед Христом и убей любовь - Стюарт Хоум"

Брэйду было абсолютно очевидно, что занимающееся мной агентство запрограммировала всю эту чепуху в мой мозг, прекрасно понимая, что рано или поздно меня погрузит в гипнотический транс кто-нибудь, кто захочет завладеть информацией о моей миссии в мире маньяков-оккультистов и психопатов с мелкими уголовными наклонностями. Брэйд попытался вернуть меня обратно в детство, чтобы он смог беседовать со мной в обход настоящего, но этот путь в мою память был надежно заблокирован. На то, чтобы уничтожить введенную в меня программу, ушли бы месяцы, если не годы, а Брэйд попросту не располагал таким временем. Вместо этого он решил выяснить, какие послания вложили в меня мои хозяева.

— Скажи то, что ты должен сообщить мне, — настаивал Брэйд.

— Необходимо принести жертву, — уверенно заявил я, — а чтобы принести ее, нужен Жрец-Палач. Я — жертва, а ты — палач. Людям присуща жестокость, а ритуальное убийство дает возможность придать этой жестокости смысл. Меня следует принести в жертву общинному богу, чтобы устранить нечистоту, и ты должен привести приговор в исполнение. Сделав это, ты превратишься в козла отпущения, который возьмет на себя грех кровопролития, чтобы смыть кровью худшее зло. Тебя изгонят из общества, но, одновременно, жизнь твоя станет неприкосновенной и никто не посмеет причинить тебе зло.

Я сошел на вокзале Кингс-Кросс с намерением приобрести алхимический роман "Белая часовня, красные линии" Иэна Синклера, поэтому я направился к книжному магазину на Каледониан-роуд. Сайида Нафишах стояла у прилавка, покупая другую книгу того же автора: "Восстание луддитов и мост самоубийц". Это была книга в красивой мягкой обложке. Я спросил мою бывшую ученицу, могу ли я посмотреть ее книгу, но она повернулась ко мне спиной, а затем скрылась на задах магазина, где лежали целые кипы анархистских журналов, которые никто в здравом уме никогда не станет читать. Я последовал за Нафишах.

— Отвянь, — буркнула она. Мне на тебя глубоко наплевать. Ты таскаешься за мной с единственной целью — подвергнуть меня психологическому устрашению.

— Оставь девушку в покое, — рявкнул на меня продавец, стареющий сталинист по имени Фред.

— Слушай, — сказал я, подходя к прилавку. — Я бы не советовал тебе лезть в мои личные дела. Сайида была моей девушкой, но мы расстались, после того, как я узнал, что она — наймит спецслужб, которую приставили ко мне, чтобы следить за тем, как подействовало на меня промывание мозгов, осуществленное пресловутым доктором Брэйдом.

— Мне все это не интересно, — зевнул Фред.

— Государство преследует меня, — сообщил я, стараясь чтобы мой голос звучал по возможности спокойнее во время этого ужасного заявления. — Мою почту просматривают. Полиция похитила меня и поместила в больничный изолятор, где в мое сознание внедрили новую личность. Сайида — участница заговора, направленного против меня, с целью обеспечить победу Консервативной партии на ближайших выборах.

— Может тебе стоит купить ящик из-под мыла и пойти толкнуть речь в Уголок Ораторов? — сказал мне Фред самым издевательским тоном.

Фред делал вид, что он не верит мне. Судя по всему он играл ключевую роль в тщательно продуманном заговоре, целью которого было свести меня с ума. Продавец был наймитом спецслужб. Я не собирался тратить на него силы, поэтому я вышел и встал у двери, поджидая Нафишах. Я был полон решимости заставить девицу исповедоваться об ее роли в зловещем плане спецслужб, направленном против меня. От меня зависело будущее демократии в этом мире.

Я слышал, как продавец предупредил Нафишах, сказав ей, что я жду ее у выхода. Внезапно она сделала вид, что ужасно интересуется книгами — такого прежде я за ней никогда не замечал. Она брала то один том, то другой и тщательно их изучала. Я перешел через улицу и спрятался в пабе напротив. Через двадцать минут после того, как я, по ее мнению ушел, Нафишах решила, что теперь она сможет спокойно выйти из магазина.

— Стой! Стой! — закричал я вслед девице, которая торопливо ковыляла по улице такой походкой, которой могла бы ходить спятившая утка.

Мне не удалось бы настичь Сайиду, не догадайся я, что она направляется к станции метро. Я срезал путь по Дониа-стрит, только для того, чтобы обнаружить, что моя добыча растворилась в воздухе — видимо она все же кое-что усвоила из прочитанных ей оккультных трудов. Я поперся обратно в магазин и пришел туда как раз в тот момент, когда Фред выходил из него, направляясь на обед.

— Слушай, — прошептал я ему. — Я хочу рассказать тебе кое-что важное о твоих дружках в спецслужбах. Они овладели искусством невидимости. Я пытался перехватить Сайиду по дороге к метро, но она исчезла!

— Не удивительно, — заржал Фред. — Она собиралась отправиться на автобусе в Ислингтон, так что когда она дошла до конца Каледониан-роуд, то повернула налево, а не направо.

— Ты лжешь и это доказывает, что ты — наймит спецслужб! — торжествующе воскликнул я.

Я последовал за Фредом в паб, где того приветствовала большая компания сутенеров, проституток и прочих неаппетитных представителей социального дна. Я решил, что осторожность — вторая смелость и поспешно вышел из паба, решив, что всю эту шушеру я уничтожу как-нибудь в другой раз.

Пенелопа Брэйд была голодна, поэтому я отвел ее в "Астро Стар Кафе" на Бетнал-Грин-роуд по соседству с местным отделением «Тескос». Моя спутница пожаловалась на то, что на столе нет скатерти и мен пришлось объяснить ей, что заведение обслуживает рабочую публику, которой нет дела до всей этой мишуры. Я взял себе чашку чая, но для Брэйд заказал омлет с грибами и жареный картофель с зеленым горошком. Я всегда возбуждаюсь, когда вижу как женщина ест. Смотреть на то, как хорошенькая девица, принадлежащая к среднему классу, отправляет в рот ложку за ложкой пролетарской жратвы — это утонченное извращение. Дополнительное удовольствие мне доставляло разглядывать стариков, питающихся за столиками вокруг нас. Каждый из них был очень колоритной личностью.

— Вы когда-нибудь бывали на верфи Кэнари? — крикнул сидевший напротив нас пенсионер другому старику. — Я туда ходил, забавное местечко. Полно всяких странных звуков, канарейки чирикают повсюду.

— Я отдыхать на Мадейру езжу, — второй старик говорил с таким густым лондонским акцентом, что хоть ножом режь и на хлеб мажь.

— Что вы этим хотите сказать? — первый старик, судя по всему, прожил почти всю жизнь в Лондоне, но его мягкий говор указывал на то, что детство его прошло на другом берегу Ирландского моря.

— Мадейра находится на Канарских островах! — крикнул кокни в ответ, — Вот уж где канареек действительно полно!

Когда Пенелопа последним кусочком картошки подтерла с тарелки каплю томатного соуса, я кончил прямо в трусы, и был вознагражден за это зрелищем Брэйд, поглощающей мороженое. Молодые девицы часто бывают хороши собой, но лично я предпочитаю крупных зрелых женщин. Хотя человеческий разум и человеческая личность не имеют пола — по крайней мере, пока не подвергнутся деформации под губительным воздействием патриархата — в биологическом отношении между мужчиной и женщиной существует неоспоримое различие.