Читать книгу - "Опоздавшие - Хелен Кляйн Росс"

Лаверстокский родильный дом

Июль, 1911

Родильный дом оказался еще величественнее, чем на картинке в брошюре, не предназначавшейся для глаз Брайди и потому спрятанной в комодном ящике с носовыми платками Сары. Там говорилось, что «американская нация в опасности, ибо изнеженные аристократки, страшась родовых мук, рожают мало, и посему прирост населения отдан на откуп представительницам низших классов и переселенкам, не чувствительным к страданиям». Обидные слова задевали, но Брайди уже успела привыкнуть к такому. Сталкиваясь с хулой (весьма часто) в адрес своих соотечественников и единоверцев одного с ней социального статуса, она всякий раз говорила себе, что это не про нее. В карикатурах, якобы шутливых, сородичи Брайди и Нетти порой смахивали на обезьян. Удивительно, однако в отношении тех, кто на них не похож, граждане Нового Света были столь же дремучи, как обитатели Старого.

Брайди взошла по каменным ступеням крыльца и толкнула арочную деревянную дверь. В коробке она несла книги, иллюстрированный журнал Макклюра и не довязанные Сарой пинетки. Экие крохотные башмачки!

Ее направили к лифту на второй этаж. В здании работал кондиционер! Брайди впервые ощутила его прохладу. Видимо, тут установили «Гачо». Пока ждала лифт, Брайди прикрыла глаза, наслаждаясь чудесным избавлением от зноя. Последнюю неделю она спала не в комнате, но вместе с Ханной, Бенно и Нетти ночевала на леднике, укрытом толстым слоем соломы, ничуть не хуже тюфяка. Однако ей снились кошмары, в которых она падала с этой импровизированной постели, приложившись головой о лед.

В отдельной палате Сара сидела в кресле у окна, карниз которого украшал ящик с цветами. Полотняная сорочка, что была на ней, выглядела ослепительно белой, и Брайди даже заинтересовалась, каким же это мылом ее стирают.

Сара читала газету, прихлебывая из кружки горячий тонизирующий напиток.

– Этот овощной сбор укрепляет стенки матки и контролирует спазмы, – сказала она. – Удивительный вкус. Хочешь попробовать?

Брайди отказалась и, поставив коробку в изножье кровати, показала всё, что принесла.

– Пинетки! – обрадовалась Сара. – Как хорошо, что ты про них не забыла!

Поговорили о погоде. Прогноз не обещал ослабления жары, гудрон на нью-йоркских улицах пузырился, точно кипящая патока.

– Вот в газете пишут, на этой неделе в Нью-Йорке от жары погибли семьдесят детишек, – огорченно сказала Сара.

– Бедные, – прошептала Брайди.

– Да, дети бедняков, что живут в подвалах без солнечного света и свежего воздуха.

Видишь? – говорил взгляд Сары. Отдав своего малыша, ты его спасла.

Если только он попал в богатую семью, подумала Брайди.

При мысли, что сынок ее, возможно, живет в нищете, подступили слезы; Брайди высморкалась в носовой платок с ее вышитыми инициалами БММ. На Рождество платок подарила Кэтлин. Они с сестрой всё время обменивались маленькими подарками. Брайди почувствовала себя виноватой, что еще не ответила на ее последнее письмо.

* * *

От Сары она вышла налегке и в коридоре, задержавшись возле детской палаты, прижалась носом к ее стеклянной двери. Каждый младенец имел отдельную кроватку на колесиках, родившиеся нынче лежали в мягких колыбелях, точно драгоценные камушки. Двое спали, а третий, выпростав ручонки из пеленок, молотил ими по воздуху, словно боксер.

Вновь накатили слезы, и Брайди, не дожидаясь лифта, бегом спустилась по лестнице. На другой день она предложила Нетти вместо нее навестить Сару, и та охотно согласилась, предвкушая прохладу «Гачо».

Брайди никому не сказала об истинной причине своего нежелания возвращаться в роддом. Ей было невыносимо видеть младенцев, дожидающихся часа, когда вместе с мамами они отправятся домой.