Читать книгу - "Рыжик - Юля Пилипенко"

Мы прожили у Мары две недели. Она заряжала меня своим оптимизмом, силой, нескончаемой энергией… и тихонечко делилась со мной сигаретным дымом. Мара знала, что тогда я готова была сделать все что угодно ради сигареты. Как бы дико это ни звучало, но сигарета стала моим своеобразным символом жизни… той жизни, которая была «до»: без переживаний, ограничений и мыслей о призрачном будущем. Еще в больнице моя первая «официально разрешенная» доза никотина дала мне огромное количество положительных эмоций, понизила мой билирубин и избавила от очередной биопсии… Дело было не в сигарете… а в том, что «мне разрешили» делать то, что могут себе позволить все люди. Еще в больнице Мара пообещала мне привезти новую красивую одежду, которую можно будет безболезненно одеть на тело… Она настаивала на том, чтобы привезти легкие спортивные костюмы до «решающего дня»… А я тихо просила ее сделать это «после», потому что сомневалась в дне, который наступит после «решающего». Мара стала опорой и поддержкой для моей мамы, которая наверняка сходила с ума, и ей нужен был человек, который этого не допустит. Их знакомство произошло странным образом: маме позвонил Он и сказал, что к нам в больницу приедет женщина по имени Мара. Мама была уверена, что Они знакомы. Но, как впоследствии выяснилось, причиной Их случайного знакомства по телефону оказалась я. Мара часто приезжала к нам с мамой в больницу: бросала все свои дела, бизнес, семью… и часами работала над нашим не всегда оптимистическим настроением. Я никогда не забуду, как она ругала меня за многочисленный пирсинг и настаивала на том, чтобы я от него избавилась… Перед операцией Мара привезла нам в больницу красивый каталог, на обложке которого красовалось название одного всемирно известного ювелирного бренда. Мара предложила мне выбрать одно из изделий взамен на дешевую серьгу в моем носу. Я рассмеялась… а вскоре мама рассказала мне, что Мара и ее талантливый муж по имени Марек имеют прямое отношение к этому бренду. Я рассмеялась еще больше…

Мара… неподражаемая… сильная… уверенная в себе и в нас… жизнерадостная… обаятельная… с вечным огоньком сигареты в руках… Наше спасение, опора, неиссякаемый оптимизм… Наш Друг и Человек, который «сел с нами в одну лодку», которая больше напоминала сильно затонувший корабль.

Именно Мара отвозила нас в аэропорт. Профессор Брольш все-таки отпустил меня домой… 17 августа 2003 года… Он заверил меня в том, что я здорова, но попросил сразу лететь к нему в случае простуды…

– Нет, ну ты посмотри на этого ненормального. – Мара сидела за рулем своего «мерседеса» и как всегда курила.

Мое сердце екнуло. Какой-то сумасшедший на «BMW» вылетел с второстепенной дороги… и чуть не врезался в нас. Я сидела впереди, пристегнутая… мама – на заднем сиденье. Мара успела вовремя среагировать.

– Ты в порядке, девочка? – поинтересовалась она, подкуривая очередную сигарету.

– Вроде бы да… Идиот какой-то, – я была напугана, – ты здорово среагировала.

– Еще не хватало тебе снова попасть в больницу. – Мара злилась на придурка-водителя из «BMW».

– Хватит с нас больниц. Летим домой. – Я смотрела в окно.

Мы попрощались с Марой в аэропорту… Я расплакалась… Они с мамой улыбались сквозь слезы. Мне было больно расставаться с человеком, который за несколько недель стал для меня таким близким, родным и любимым. Я знала, что скоро снова увижу Мару, но было катастрофически грустно… На прощание мы с ней выпили американо и выкурили по красному «Мальборо»… И… мне было страшно. Я не знала, что ждет меня в Днепропетровске: мне не хотелось думать о реакции своих знакомых, друзей, бойфрендов… которые наверняка бы меня не узнали, встретив на улице. За последний месяц я похудела на двадцать шесть килограмм… мой вес был на десять килограмм меньше, чем до моего «отъезда». При росте 1,75 м я весила сорок семь килограмм. Маловато даже для прогулок по подиуму. Меня утешали бело-голубые слегка великоватые «Skechers», которые подарила мне Мара перед отъездом… У меня не было обуви…

P.S. Мы с мамой сели в самолет… Я думала только о двух вещах: через несколько часов я увижу Его. Каких-то несколько часов, и моя мечта осуществится. И неважно, что будет завтра. «Завтра» больше нет. О чем я думала еще, я расскажу Ему в письме после нашего ужина в Праге.