Читать книгу - "Андерсен - Шарль Левински"

Всего полчаса, самое большее, было у меня для себя, и тут Йонас опять проснулся. На сей раз не помогло и укачивание, и я в отчаянии разогрел ему бутылочку молока и посадил его рядом с собой в его высокий стульчик. Он не пил, а всё время смотрел на экран как загипнотизированный. Казалось, что-то его заворожило. Почти целый час он сидел так, потом у него всё-таки слиплись глаза. Теперь он спит, а я надеюсь, что на сей раз это продлится дольше. До того, как Хелене вернётся из своей длинной мафиозной ночи, я хотел бы успеть ещё кое-что сделать. Завтра воскресенье, и мы сможем поваляться в постели немного дольше.

108

Йонас в детской больнице, с позавчерашнего дня. Сейчас вечер, и Хелене у него. Мы сменяем друг друга по возможности.

Всё-таки это оказалось нечто серьёзное, даже очень серьёзное. Мы корили себя, что слишком поздно обратились к врачу. Нарушение его сна на самом деле было симптомом опасной болезни. Шансы на выздоровление хотя и хорошие, как говорит лечащий врач, но опасность ещё не ликвидирована.

Какое-то время его мучили сильные боли, это, пожалуй, и было причиной, по которой он не мог спать. Но он никогда не плакал, поэтому мы долго не реагировали. И вовсе не из-за ушей мы пошли с ним к госпоже д-ру Фейдт, и вовсе не из-за его бессонницы. Мы заметили, что при попытках стоять он вдруг в какой-то момент не может удержаться на ногах – и это после того, как раньше ему это хорошо удавалось. Даже если он мог за что-то держаться, он всё равно снова и снова терял равновесие и падал. Я поначалу не находил это трагичным, ведь маленькие дети нетвёрдо стоят на ногах. Я даже делал дурацкие замечания по поводу его неустойчивости: «Кажется, он берёт пример с моей мамы».

Когда-то, уже с большим опозданием, мы всё-таки пошли с ним к детскому врачу. Она быстро обнаружила, что это никак не связано с детской неустойчивостью, свойственной его возрасту. «У вашего сына приступы головокружения», – сказала она.

Потом оказалось, что Ионас пережил сильное воспаление среднего уха, причём запущенное, то есть уже давно. Другие дети кричат ночами напролёт, когда у них такое, потому что это очень больно. Но он – настоящий маленький герой. Если бы мы обнаружили это раньше, можно было бы вылечить это антибиотиками или каким-нибудь ибупрофеном. (Я посмотрел соответствующие сайты и теперь знаю все профессиональные выражения). Но оттого что мы ничего не заметили, к этому добавился мастоидит, а он, как я узнал из интернета, может в худшем случае привести к воспалению мозговой оболочки. Но про это я не рассказал Хелене. Она и без того корит себя.

И это не всё. Теперь ядовитые вещества проникли в среднее ухо, и это (к счастью, как можно теперь сказать) вызвало нарушения равновесия. Только поэтому мы вообще что-то заметили. Теперь он получает сильные медикаменты, потому что в худшем случае лабиринтит, как это называется, надолго мог повредить возможности слуха.

И всё только потому, что Ионас не плачет, когда ему больно.

109

Теперь Йонас уже пять дней в клинике. Из-за этого у меня сегодня был скандал с Петерманом, который хотел мне вынести выговор за то; что я столько времени провожу с сыном. Я сказал ему что если его это не устраивает; то пусть засунет свою лавочку куда подальше; мне Йонас во много раз дороже горячо любимого Большого клиента. До него; кажется, дошло, какие у него будут проблемы, если я уйду. Федерико хотя и взял на себя часть моей работы, но он младше меня, и Кобол для него – чужой язык.

Йонаса так жалко, когда он лежит, такой бледный и печальный, с трубкой на сгибе руки. Так и сделал бы ему что-то хорошее, но нечего, кроме как сидеть у его постели и сострадать. Был бы он на пару лет старше, можно было бы принести ему подарки, книжку с картинками или что-то особенно вкусное, но для всего этого он слишком мал. Мама вырезала из разноцветного картона буквы «СКОРОГО ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ» и смастерила из них мобиль. Теперь он висит над его кроватью, но у меня такое впечатление, что он его даже не заметил.

В детской клинике двери палат как правило раскрыты. Чтобы маленькие пациенты не чувствовали себя так одиноко, объяснили нам. Если заглянуть, проходя мимо, повсюду видны куклы или мягкие игрушки, которые приносят детям в больницу, чтобы около них было хоть что-то родное. Для Йонаса мы принесли того мишку ручной работы, но мишка теперь сидит на стуле в углу, как нежеланный посетитель, которого хотелось бы поскорее выпроводить. Иногда Йонас действительно странный ребёнок. Самая красивая мягкая игрушка, какую можно купить за деньги, его не интересует, а дешёвый рекламный подарок из пластика он любит больше всего. Дурацкий фасад магазина с мигающим фирменным знаком можно выставить разве что на ночной столик. Нет, он должен лежать у него в кровати, и в основном он крепко держит его обеими руками.

Даже врачи теперь поняли, что надо ему оставить эту игрушку.

В первый визит медсестра хотела у него эту штуку отнять, чтобы врач мог удобнее приставить стетоскоп, и Ионас защищался изо всех сил, кричал и барахтался. Теперь они оставляют ему эту игрушку даже при обследовании.

С сегодняшнего дня ему уже полегче. Врачи говорят, что уже взяли воспаление под контроль и что, пожалуй, не останется никаких осложнений. Но их тревожит, что он при такой сильной боли в ушах не пикнул. Они опасаются, что такая нечувствительность может указывать на какую-то глубинную проблему, и хотят провести несколько специальных тестов.

110

Сегодня произошло нечто действительно комическое. Вообще-то подло, что мы можем над этим потешаться, но мы с Хелене давно так не смеялись. Это, конечно, от облегчения, что Ионас уже на пути к выздоровлению.

Дело было так: у них здесь в детской клинике есть один волонтёр, который ходит из палаты в палату и развлекает маленьких пациентов – под девизом: «Смех способствует излечению». Он называет себя д-р Аугуст Думм, и о нём даже писали в газете. В жизни он скромный молодой человек, которого можно приглашать на детские дни рождения в качестве волшебника и аниматора, умеющего из длинных воздушных шариков делать фигурки животных и всё такое.

Вообще-то он опекает детей от четырёх лет, но врачи послали его к Ионасу, чтобы он играючи оттестировал его реакции. Он спросил у нас, не будем ли мы иметь что-нибудь против, и мы оба сразу согласились. Почему бы нет? Йонас всегда любил разнообразие.

Итак, пришёл клоун, в белом халате и с красным картонным носом. Свой реквизит он принёс в старом врачебном чемоданчике. Сначала он попробовал марионеточного Петрушку с колокольчиком на колпачке. Колокольчик звенел, когда Петрушка тряс головой. «Обычно малыши сразу хватаются за него», – объяснил он нам. Йонас – нет. Он только смотрел на Петрушку – с таким выражением, будто хотел сказать: «Чего хочет этот странный господин?»

Д-р Думм пытался гримасничать, пытался прятаться и вновь появляться – и с другими детскими играми. У него был стетоскоп, из которого он мог выдувать мыльные пузыри. Йонас за всё время даже не улыбнулся. Было видно, как клоун из-за этого всё больше сердился и становился суетливее. Для комика, наверное, нет ничего хуже, чем когда его шутки не доходят, даже если публика состоит из одного даже не годовалого ребёнка. Он, правда, пытался это скрыть, но к концу так разволновался, что споткнулся о подножие капельницы и шлёпнулся на задницу. И самое подлое было то, что тут-то Йонас и просиял во всё лицо. Едва клоунский доктор выбежал вон, расхохотались и мы с Хелене. И никак не могли успокоиться.