Читать книгу - "Пурпурное сердце - Кэтрин Хайд"

Говоря о младшем брате, Робби, хочу вспомнить два эпизода. Не знаю, связаны ли они между собой. Может быть, только на уровне ощущений.

Субботним утром мы с Эндрю вдвоем идем в школу, потому что у нас кросс. Скоро лето, поэтому по утрам уже довольно жарко. Наверное, нелегко будет бежать в такую жару.

Мы могли поехать на автобусе, но в нем дышать нечем, и мы предпочитаем идти пешком. Это хорошая разминка перед соревнованиями.

Эндрю произносит: «Не оглядывайся резко». И легким движением подбородка показывает назад.

Я оборачиваюсь. Робби идет следом за нами, в тридцати шагах позади. Заметив, что я смотрю на него, он застывает как вкопанный. Устремляет взгляд в небо. Я иду дальше. Оборачиваясь, нижу, что и он идет. Как только он заметил, что я за ним наблюдаю, — останавливается.

Все это выглядит нелепо и глупо.

Поэтому я говорю:

— Слушай, малыш, если ты хочешь идти с нами, бегом сюда.

Эндрю толкает меня в бок. Довольно сильно. Возможно, сильнее, чем хотел.

— Эй, ты чего?

— Не зови его.

— Почему?

— Потому что он и правда пойдет с нами.

Впрочем, Робби не присоединяется к нам. Он делает вид, что не услышал меня. Я бросаю это дело, и так мы и продолжаем свой путь — мы впереди, а он сзади.

Пока мы разминаемся, он сидит на трибуне.

Потом я бегу первую дистанцию и уже не вижу его, а может, просто забываю посмотреть, где он. Для меня это очень ответственный момент. Во время кросса я полностью отключаюсь.

Я на старте в ожидании сигнального выстрели. Мне нравится эта позиция. Когда тело напряжено, как пружина, и готово к решающему броску. В этот момент я чувствую себя диким животным, вроде гепарда. Вот мое тело слышит выстрел, и я бегу.

Бег я люблю всем сердцем. Я не хвастаюсь, но мое сердце создано для бега. Здесь есть два момента. В физическом смысле сердце должно быть большим и сильным, чтобы качать кровь при такой нагрузке. Но есть и моральный аспект — сердце должно быть храбрым, чтобы выдерживать такой напряженный темп. Пока мы бежим, я думаю, что мое сердце сильнее, чем у того парня, что бежит следом. Если он начнет догонять меня, мне придется шире раскрыть клапаны своего сердца и бежать уже на чистых эмоциях. Тогда тело превращается в машину. Ноги работают, словно поршни двигателя. Вы ведь не думаете о том, как работает двигатель, когда управляете автомобилем? Он просто пашет.

Я всегда выигрываю, когда бегу сердцем.

Это не значит, что однажды на финише меня не обойдет кто-то другой, у кого сердце окажется выносливее. Я просто хочу сказать, что пока такого не случалось.

Выходя на финишную прямую, я вижу Робби. Он в числе болельщиков, расположившихся у финишной черты. И может запросто коснуться меня рукой, когда я пронесусь мимо.

Я хочу дать ему понять, что вижу его. И что мне это не безразлично. Поэтому я салютую ему. Просто поднимаю вверх два пальца. Я никогда этого раньше не делал, но значение этого жеста мне кажется понятным. «Привет, малыш».

Отдышавшись, я оглядываюсь на него, и он салютует мне в ответ.

Робби нельзя назвать прирожденным спортсменом, но он приобщается к спорту через меня. Я думаю, что на следующие соревнования я возьму его с собой. Мне кажется, это должно стать традицией.

Я бегу еще одну дистанцию и опять выигрываю. И снова салютую Робби.

Эндрю соревнуется в опорном прыжке, но ему сегодня не везет. После неудачного приземления он вывихнул плечо. Конечно, не так сильно, чтобы обращаться в больницу, но всю дорогу домой он потирает больное место. А может, ему и следовали показаться врачу. Но с Эндрю никогда не поймешь, что ему нужно. Впрочем, что можно сделать с такой травмой? Остается просто терпеть боль.

— Смажь мазью, — советую я, когда мы идем домой.

— Да ладно, чего там, — отмахивается он. Ему не хочется, чтобы его жалели, так что разговоры ни эту тему бесполезны.