Читать книгу - "Теннисные мячики небес - Стивен Фрай"

– Как давно? – Нед глянул на доктора Малло. – Я не очень уверен…

– Не смотрите на доктора, – предупредила женщина. – Я хочу узнать, сколько времени, по-вашему, вы здесь провели.

– Довольно трудно сказать. Возможно, года три-четыре. Или немного больше?

Женщина кивнула:

– Понятно. А зовут вас, насколько я знаю, Томасом?

Нед с энтузиазмом подтвердил:

– Да-да, именно.

– Но когда вы только попали сюда, вас звали Недом.

Нед обнаружил, что звук этого имени ему неприятен.

– Я тогда был немного не в себе, – объяснил он. – Много мусора в голове. Навоображал себе всякое.

– У вас есть друзья среди других пациентов?

Доктор Малло начал что-то объяснять молодой женщине, она выслушала его и быстро заговорила сама. Неду показалось, что некоторые из услышанных слов немного схожи с английскими – «лучше» и «истерия».

Странно было видеть, как словно уменьшившийся в размерах доктор Малло боится этой женщины. Доктор слушал ее, склоняя голову набок, кивал и улыбался, быстро проводил языком по губам, что-то записывал на листке, прикрепленном зажимом к пюпитру, который он принес с собой. Далеко не один только рост этой женщины, думал Нед, делает доктора маленьким рядом с нею, хоть она и была на целый фут выше его. Все поведение Малло напоминало Неду собственные потуги угодить Рольфу, а то и самому доктору.

Женщина опять обратилась к Неду:

– Доктор говорит, что вы с самого вашего появления здесь предпочитали не общаться с другими пациентами.

– Я… думаю, я не был к этому готов.

Брови женщины приподнялись:

– Почему же?

Нед понимал, что ему не следует смотреть на доктора Малло, пытаться получить от него подсказку или ободрение. Доктору будет приятнее, если он проявит способность думать самостоятельно.

– Я хотел обрести побольше уверенности в себе, понимаете? Не хотел никому лгать о том, кем я был. И еще, – добавил он, – я говорю только по-английски и мне не хотелось, чтобы у меня возникли проблемы, связанные с непониманием моих слов.

Последняя мысль возникла сама собой, и Нед надеялся, что доктор будет доволен его изобретательностью.

Последовал еще один быстрый обмен репликами, в котором приняли участие и вторая женщина, и ее спутник. Доктор Малло с энтузиазмом кивал и что-то записывал. Нед заметил, что он очень старается выглядеть довольным.

– Мы скоро увидимся, Томас, – сказала молодая женщина. – Надеюсь, общество говорящих по-английски людей вам поможет. Пообещайте, что постараетесь разговаривать с другими пациентами, хорошо? С одним или двумя для начала. На случай, если вы разнервничаетесь, за вами будут присматривать. Думаю, вам понравится.

Нед кивнул и постарался принять вид храбрый и решительный.

– Хорошо. – Она обвела взглядом комнату. – Я вижу, у вас тут совсем нет книг.

– Я теперь опять пишу, – сказал Нед тоном почти оправдывающимся. – Даже сочинил несколько стихотворений.

– Не сомневаюсь, что, если у вас появится возможность читать, стихи ваши только улучшатся. Книги полезны для здоровья. До свидания, Томас. Мы встретимся при следующем моем приезде, и я надеюсь увидеть в вашей комнате книги. Тогда мы поговорим о том, что вы прочитали и каких друзей завели.

Вечером того же дня, когда Мартин принес ужин и начал переставлять на тележку вазы с цветами и фруктами, Нед заговорил с ним плачущим тоном:

– Та женщина сказала, что мне придется разговаривать с другими людьми. Это правда? Я не хочу. Я хочу быть один. Передайте доктору Малло, что я не хочу ни с кем знакомиться. Особенно с англичанами.

– Ты делать, как говорить доктор. Если доктор хочет, чтобы ты знакомиться с другие люди, ты знакомиться с другие люди, – ответил Мартин. – Все равно, английский не английский. Не ты выбирай. Выбирай доктор. И вот, смотри, – Мартин уронил на пол у кровати толстенный том английской энциклопедии, – ты читать.

Этой ночью Нед улыбался во сне. К нему вернулось давно забытое воспоминание о добром старике, читавшем ему «Сказки дядюшки Римуса». Что-то такое про Братца Кролика, Смоляное Чучелко и терновый куст. Он не очень хорошо понимал, чем важна для него эта сказка, но понимал, что важна.

Когда Мартин через застекленную дверь ввел в освещенную солнцем комнату явно недовольного пациента, Бэйб поднял глаза от шахматной доски. Гладко выбрит после вчерашнего официального визита, отметил Бэйб. Судя по соломенным волосам и синим глазам, еще один чертов скандинав. Какие же у них испуганные глаза. Ты только помни, испуг может быть и поддельным. Насторожен и внимателен – под личиной уступчивости и пеленой торазина. Знакомый видок. Наш друг, как я погляжу, провел здесь немалое время. Во всяком случае, не рисковать по пустякам он научился. Но почему они держали его отдельно от нас? В чем состоит его большой секрет? – вот что нам интересно. И форму поддерживает самостоятельно, это тоже видно. Физические упражнения по полной программе. И кстати, о физических упражнениях, Мартин, сальная скотина, наверняка уже к нему подъезжал. Ничего ему не обломилось, судя по тому, как сердито стискивает его лапа плечо молодого человека. Ну-ну. Хоть будет о чем поразмыслить.

Бэйб опустил глаза к доске и заныл-загудел на высоких тонах:

– А, так вон что ты задумал, свинья распутная? Ну, с этим-то я управлюсь, есть у меня пара приемчиков…

«А здорово ты наловчился нести невразумительную чушь, Бэйб», – прибавил он про себя.

– Ты сидеть здесь, – сказал молодому человеку Мартин.

Иисус Христос, английский! Благословенный Господом английский язык. Искалеченный Мартином до смерти, согласен, но все же английский.

Бэйб едва не выдал любопытства, распрямившись и взглянув через стол на вошедших.

Спокойнее, Бэйб, спокойнее. Существует масса причин, по которым Мартин заговорил по-английски. Мальчишка все равно может оказаться финном, фламандцем или голландцем. Ниоткуда не следует, что он самый что ни на есть бритт из Бритландии. Не надо спешить с выводами. Английский – лингва франка всех шикарных международных заведений. На нем говорят в любом классном банке, борделе и сумасшедшем доме – отсюда и до Балкан.

Молодой человек, уже севший, попытался теперь встать.

– Я говорю – сидеть. – Мартин сердито придавил его плечи. – Ты сидеть, оставаться.

А ты-то почему ни слова не говоришь, мальчик?

Глаза Бэйба перебегали с одной шахматной фигуры на другую, пальцы подергивали за нижнюю губу. Никто бы и не подумал, будто он осознает существование мира за пределами лежащих перед ним шестидесяти четырех клеток, и уж совсем невозможно было догадаться, что все его внимание сосредоточено на нескладном госте, заявившемся в солнечную галерею.

Мартин прошелся по ней, оглядывая других пациентов, пока его собственный беспокойно ерзал на пластмассовом стуле.