Читать книгу - "Машина песен. Внутри фабрики хитов - Джон Сибрук"

MP3 был форматом будущего. К 2002 году объединения лейблов четко это осознали. Звукозаписывающий бизнес нуждался в цифровой торговой площадке для законной продажи MP3-файлов, но компании не могли договориться, чья площадка лучше подходит на эту роль. Объединившись, Sony и Universal открыли подписочный сервис Pressplay. AOL, BMG и EMI вместе с разработчиком RealNetworks создали сервис для скачивания – MusicNet. Ни те ни другие не давали сервису конкурентов права на свои продукты, что вставляло палки в колеса обоим.

Почувствовав момент острой необходимости, Стив Джобс, основатель компании Apple, решил занять пустующую нишу и предложил отличное решение – музыкальный магазин iTunes. Роджер Эймс, глава Warner Music Group, увидел за презентацией Джобса будущее. «Да, да, именно этого мы ждали!» – сказал он. Один за другим и остальные главы компаний подписались на участие в затее Джобса. В конце концов Джобс встретился с самим Дагом Моррисом и покорил бизнесмена своей харизмой. «Когда я познакомился со Стивом, он был в моих глазах нашим спасителем», – сказал он писателю Уолтеру Айзексону для книги «Стив Джобс». Моррис позвонил Джимми Айовайну из лейбла Interscope, чтобы узнать его мнение. «Ты прав, – ответил тот. – У него есть готовое решение». Сделка совершилась, и iTunes открыл свои виртуальные двери 28 апреля 2003 года, выставив на продажу отдельные треки по девяносто девять центов и альбомы по девять долларов девяносто девять центов.

Цифровой магазин Джобса показал, что не перевелись еще люди, готовые платить за музыку – за первую неделю iTunes продал миллион цифровых синглов и семьдесят миллионов за первый год. Но проблему пиратства он не решил. И пускай лейблам доставалось почти по семьдесят процентов от каждых девяносто девяти центов, это было не то же, что продавать диски. Вместо десяти-двенадцати долларов за альбом компании довольствовались шестьдесятью центами за отдельные треки. Изменив стандартную единицу продаж с альбома на сингл, iTunes катастрофически снизил удельную прибыль лейблов. Доход индустрии снизился на двенадцать процентов с 2000 по 2002 год (эпоха Napster) и на сорок шесть процентов – с 2002 по 2010 год (эпоха iTunes).

Большие деньги приносили плееры iPod, которые так хорошо расходились благодаря музыке. К концу 2008 года компания Apple продала двести миллионов плееров по триста девяносто девять долларов за штуку, но музыкальной индустрии из этих денег не перепало ни цента. И хотя iTunes давал людям возможность покупать музыку, iPod проигрывал и пиратские MP3-файлы.

В поиске нового звучания и новых соавторов в Нью-Йорке после 11 сентября Макс Мартин проводил время в клубах в компании друзей и коллег-шведов. Им нужен был гид по ночной жизни города, их диско-Вергилий. Одна бэк-вокалистка, которая записала несколько демо для студии Cheiron, встречалась с диджеем, работавшим в паре местных модных клубов. Его звали Лукаш Готвальд, но в клубах и по обложкам кассет с миксами его знали как Доктор Люк.

Двадцативосьмилетний Готвальд также играл на гитаре; он уже шесть лет регулярно выступал с группой на шоу Saturday Night Live. Он обладал незаурядным набором музыкальных навыков: учился року и джазу и неплохо владел ударными, умел петь высоким голосом. За время работы на шоу Готвальд ознакомился с широким репертуаром американской популярной музыки почти всего прошедшего века. Он владел программой Pro Tools не хуже любого продюсера и умел создавать музыку так же хорошо, как играть ее.

Готвальд имел большие амбиции. Как и Денниз Поп, он жаждал аудитории шире, чем те пять тысяч человек, которые могли набиться в клуб и потанцевать под его миксы. «Я подумал, почему бы мне не делать записи для миллионов людей?» – вспоминает он. Но Готвальд не знал, что для этого требуется.

Он начал приглядываться к авторам больших хитов. «Я заметил имя Макса Мартина на огромном количестве записей, – рассказывает он. – И подумал: хм, надо бы с ним встретиться». Так он и поступил.

«Я в то время крутил пластинки во всех главных заведениях Нью-Йорка, так что был много с кем знаком. Как-то раз я посоветовал им [шведам] пойти вечером в одно место, им там понравилось, и когда они снова прилетели и захотели пойти по клубам, они позвонили мне».

Готвальд был самоуверен и заносчив – совсем не такой зверь, как Мартин Сандберг. Но еще он хорошо чувствовал людей и понял, что может спугнуть норовистого шведа, если будет напирать слишком сильно.

«Все хотели писать с ним музыку, – рассказывает Готвальд, – поэтому я специально не поднимал эту тему. Просто иногда играл при нем, чтоб он видел, что я хорош». И добавляет: «Тогда я только учился писать треки и мелодии. Как-то раз я поставил свои записи, и когда в одном месте вступил голос, Макс скривился».

Однако другие выходцы из студии Cheiron не были столь неприступны, как Макс. Готвальд начал регулярно летать в Стокгольм, с каждым разом подбираясь все ближе к мастеру. Рами Якуб, который в будущем, вероятно, больше всех потеряет от сотрудничества Макса с Доктором Люком, принимал его радушнее всех. Готвальд начал проводить в стокгольмских студиях недели напролет и писать музыку со своими новыми друзьями, возвращаясь в Нью-Йорк, только чтобы выступить на Saturday Night Live и снова отправиться в Стокгольм.

Иногда Рами и Люк ходили с Максом в East, суши-бар на площади Стуреплан, стокгольмской Таймс-сквер, – дорогое заведение с красивыми аквариумами с экзотическими рыбами, куда любил ходить и Денниз (Том Таломаа был одним из владельцев ресторана). Они постоянно говорили о песнях, но Макс все еще не заикался о совместной работе, а Люк понимал, что предлагать это самому нельзя.

«Однажды мне позвонил Макс, – вспоминает Готвальд, – и спросил, может ли он арендовать мою студию в Нью-Йорке (это в его стиле). Я почувствовал, что сейчас важно, отвечу я “да, арендуй” или “пользуйся просто так”. И я сказал: “Приезжай и пользуйся просто так”. И когда мы начали работать вместе, то отлично поладили».

Готвальд сразу показал свою ловкость обращения с гитарным звуком – не тем тяжелым, какой был у It’s Alive, а более мягким, инди-рóковым. Готвальд был большим поклонником Матта Ланга и досконально изучил его совместное творчество с группой The Cars, в том числе разобрал хит You Might Think, в котором явно можно услышать сходство с будущими поп-песнями Доктора Люка.

В интервью журналу Billboard в 2010 году Готвальд рассказывал о начале их музыкального сотрудничества: «Мы слушали альтернативную и инди-музыку и обсуждали какую-то песню, вроде это была Maps группы Yeah Yeah Yeahs. Я сказал: “Обожаю эту песню”. На что Макс ответил: “Вот если бы в ней, черт возьми, был поп-припев!” Его бесило, что песня с шести переходила на семь, потом на восемь (имелся в виду уровень эмоционального напряжения), а в припеве снова опускалась на пятерку. Его это просто выводило из себя. И вот когда Макс сказал про припев, словно загорелась лампочка. Я предложил: “Так почему бы нам это не сделать – не вставить в нее мощный припев?”» Примерно на второй минуте в Maps звучит роскошный грязный гитарный рифф, и Люк попытался сделать припев из него. Постепенно, сидя плечом к плечу в крошечной студии Готвальда на Западной 21-й улице, они начали придавать форму будущей Since U Been Gone.