Читать книгу - "Теория и практика расставаний - Григорий Каковкин"

Петр Шишканов вышел из патрульной полицейской десятки.

– За мной должок! – произнес он водителю, согласившемуся подбросить его в самый таежный край Москвы, свою любимую фразу. Этих «должков» у него было разбросано много.

Показав малиновую корочку на входе, он по-ребячески вбежал по ступеням нового здания Бюро судебно-медицинской экспертизы.

Через жалюзи солнце безжалостно расстреливало экспертов Бюро, казалось, оно в преступном сговоре с криминалом и специально мешает всем сыщикам, в том числе Зобову с Шишкановым, продвигаться в раскрытии бесчисленных преступлений в столице. Уже неделя пролетела после выстрелов, а ничего внятного, какая-то безответная раздражающая рутина, даже версий хороших за это время не появилось. Признаваться в этом не хотелось. На доклад к всепонимающему начальнику Данбарову ходили, каждый раз произнося обнадеживающе – «есть зацепка», «тут надо проверить», «обрабатываем документы», «есть оперативная информация».

Шишканов поднялся в аппаратную над моргом и залом для прощаний. За столом с мониторами сидел молодой парень с длинными волосами, собранными под резинку на затылке.

– Привет!

Парень не ответил, а только с вызовом повернул голову в его сторону.

– Нам нужно… – начал Шишканов.

– Нам? Это кому? – перебил оператор.

«А парень-то вонючий», – решил про себя Петр.

– У тебя есть запрос от Замоскворецкого УВД на видеосъемку двух ритуалов – Васильев А. А. и Дадасаев Р. А. Нам нужны все, кто участвует в церемонии или будет рядом толкаться, нужны крупные планы, лица…

– Ну, это как получится, я же не могу их заставить под камеру встать…

Парень начал искать письмо в папке на столе.

– Понятно, понятно… все понятно. Я тебе объясняю, что мне нужно. Со всех камер, и с улицы, и внутри… Номера машин нужны, марки…

– Вот от вас бумага, а вот наш график. – И парень буднично прочел: – Дадасаев Р. А., забирают его в двенадцать, то есть сейчас, и Васильев А. А. – его забирают завтра в четырнадцать часов.

– Я пойду вниз спущусь, посмотрю и послушаю, а ты снимай. Завтра к вечеру приеду и заберу диски. Успеешь?

– Не знаю.

– А ты знай! Знай! Завтра тоже постараюсь быть, но сегодня самое главное. Ладно? Меня можешь не снимать, я не фотогеничный. Давай! За мной должок!

Петр Шишканов по-товарищески хлопнул оператора по плечу и с ощущением, что ловко расправился с патологически недовольным субъектом, через служебный ход выскочил на улицу и подошел к ритуальному залу Бюро со стороны парковки, плотно заставленной иномарками.

Из дорогих машин выходили родственники и друзья Рената Дадасаева, их было видно по черной восточной масти и сложно описываемым, но верным приметам российской бизнес-элиты. Еще несколько сиротских траурных компаний стояли возле ритуальных автобусов, дожидаясь начала своих церемоний. Шишканов зашел внутрь и совершил ознакомительный круг по залу; возле Фарида Гулямовича формировалась многочисленная группа скорбящих, с цветами и дорогими венками. Мужчины молча пожимали друг другу руки, а тонкие красивые женщины в черном, на высоких каблуках, стояли рядом, как незажженные траурные свечи. Фарид заметил Шишканова, но глазом не повел, не удивился.

«Может, это он заказал? – живо откликнулся на невозмутимость зама сыскной голос Петра. – Мы ищем, а его надо прижать, и все будет раскрыто».

Он отвел взгляд от Фарида, посмотрел в потолок, приметил несколько малозаметных камер, фиксировавших происходящее.

«Снимай, парень, снимай, бери крупнее!»

Долго ждали, когда пригласят на прощание. Шишканов успел несколько раз зайти, выйти, осмотреться, пересчитать машины на парковке и снова зайти в зал.

– Маша, здравствуйте, – сказал он, встретив одиноко стоящую секретаршу покойного Дадасаева.

– Здравствуйте, – осторожно шепнула секретарша. – Вообще-то я не Маша, а Мариам, просто на работе многим удобнее так называть…