Читать книгу - "На игле - Ирвин Уэлш"

Лицо Дианы приняло кислое мультяшное выражение, когда она рассказывала Рентону, какой ужасный человек эта Лиза, перечисляя все её проступки, показавшиеся ему довольно незначительными, со злобой, которая его немного встревожила. Он во всём ей поддакивал и согласился, что Лиза — самая страшная эгоистка на свете. У неё испортилось настроение, а поскольку Рентона это не устраивало, то он сменил тему. Он травил ей анекдоты про Картошку и Бегби, умело их приукрашивая. Рентон ни разу не упомянул Дохлого, потому что Дохлый нравился женщинам, и он старался держать женщин, с которыми знакомился, как можно дальше от Дохлого, даже в разговоре.

Когда она немного повеселела, он спросил её, не станет ли она возражать, если он её поцелует. Она пожала плечами, предоставив ему самому решать, означало ли это, что ей всё равно или что она ещё не решила. Он рассудил, однако, что безразличие намного лучше категорического отказа.

Они немного полизались. Его возбудил аромат её духов. Она подумала, что он слишком худой и костлявый, но целуется классно.

Когда они вышли из машины, Рентон признался, что живёт не в Форрестер-Парке и солгал лишь для того, чтобы подольше с ней побыть. Злясь на самоё себя, Диана почувствовала себя польщённой.

— Не хочешь зайти ко мне на чашку кофе? — спросила она.

— Было бы классно, — Рентон пытался сделать вид, что ему просто приятно, и не выдать того, что он в восторге.

— Но предупреждаю, только кофе, — добавила Диана с таким видом, что Рентон долго не мог понять, какой смысл она вкладывала в свои слова. С одной стороны, она лукавила, и значит, вопрос секса с повестки дня не снимался, а с другой стороны, тон у неё был достаточно самоуверенный, и следовательно, говорила она то, что думала. Он только кивнул, как сконфуженный деревенский лох.

— Не шуми. Люди спят, — сказала Диана. «Это уже хуже», — подумал Рентон и представил себе квартиру с ребёнком и нянькой. Он вспомнил, что никогда не делал этого с теми, кто уже рожал. Эта мысль вызвала у него какое-то непривычное чувство.

Хотя он сразу же почуял, что в комнате кто-то есть, он не услышал того характерного запаха мочи, блевотины и талька, который исходит от грудных младенцев.

Он попытался обратиться:

— Диа…

— Тсс! Они спят, — оборвала она его. — Не разбуди их, а не то будут неприятности.

— Кто «они»? — нервно прошептал он.

— Тсс!!!

Рентон смутился. У него в мозгу промелькнули прошлые кошмары, испытанные им самим и слышанные от друзей. Он мысленно перебрал свою жуткую «базу данных», содержавшую в себе всё на свете — от соседей-вегетарианцев до психованных сутенёров.

Диана провела его в спальню и усадила на односпальную кровать. Потом она исчезла и возвратилась через несколько минут с двумя чашками кофе. Он почувствовал, что кофе был с сахаром; обычно он не мог его пить, но сейчас утратил вкус.

— Будем ложиться? — прошептала она с необычным напряжением в голосе и подняла брови.

— Э… неплохо бы… — сказал он, чуть не захлебнувшись кофе. Сердце бешено застучало, и он занервничал, как неуклюжий девственник, переживающий о том, каким образом алкогольно-наркотический коктейль скажется на его эрекции.

— Только не шуметь, — сказала она. Он кивнул.

Он быстро стянул с себя джемпер и футболку, потом кроссовки, носки и джинсы. Стесняясь своего рыжего лобка, он сначал запрыгнул в постель, а уж потом снял трусы.

Наблюдая за тем, как Диана раздевается, Рентон с облегчением обнаружил, что у него встал. В отличие от него, она тянула время и, похоже, совершенно не стеснялась. Он подумал, что у неё классное тело. В голове Рентона несколько раз настойчиво прозвучала футбольная мантра «а вот и мы».

— Я хочу быть сверху, — сказала Диана, отбросив покрывало и обнажив ярко-рыжий лобок Рентона. К счастью, она его вроде бы не заметила. Рентон был доволен своим членом. Он казался намного больше, чем обычно. Возможно, дело в том, догадался Рентон, что он отвык видеть свой член эрегированным. Но Диана была не в восторге. «Видали и похуже», — словно бы говорила она.

Они начали ласкать друг друга. Диана наслаждалась прелюдией. Рентонов пыл выгодно отличал его от большинства других парней, с которыми она была, но почувствовав, как его пальцы тянутся к её вагине, она остановилась и оттолкнула его руку.

— Я уже хорошо смазана, — сказала она. Рентон на миг оцепенел, это прозвучало так холодно и механично. Ему даже показалось, что его эрекция ослабла, но когда она опустилась на него, то — о, чудо из чудес! — член был по-прежнему твёрдым.

Когда она села на него, Рентон тихо простонал. Они начали медленно двигаться, член проникал всё глубже и глубже. Он ощущал её язык у себя во рту и слегка ощупывал руками её задницу. Казалось, это длится целую вечность; ему показалось, что он сейчас кончит. Диана была возбуждена до предела. «Ещё один никчёмный хуй? Нет, только не это», — думала она.

Рентон перестал её щупать и попытался представить себе, что трахает Маргарет Тэтчер, Пола Дэниелса, Уоллеса Мерсера, Джимми Сэвила и других страшилищ, чтобы только не кончить.

Диана не упустила свой шанс и сама довела себя до оргазма, пока Рентон лежал, словно искусственный член на широком скейтборде. И только после того, как Диана укусила себя за указательный палец, чтобы подавить странный писк, с которым она кончала, а другой рукой упёрлась ему в грудь, Рентон тоже почувствовал приближение оргазма. В этот миг его не могла остановить даже мысль о том, что он дрючит в задницу Уоллеса Мерсера. Ему казалось, что он будет кончать вечно. Его члён брызгался, как водный пистолет в руках неисправимого сорванца. После длительного воздержания струя его спермы долетала до самого потолка.

Они кончили почти одновременно, и если бы Рентон был жеребцом, то, возможно, он так и расписал всё перед приятелями. Но потом он понял, почему никогда этого не сделает: загадочные пожимания плечами и улыбки всегда вызывают больше доверия, чем живописные подробности, рассказываемые для прикола пацанам. Он научился этому у Дохлого. Даже его пресловутый антисексизм объяснялся элементарным сексистским эгоизмом. «Мужчины — такие ранимые существа», — подумал Рентон.

Когда Диана слезла с него, Рентон начал плавно погружаться в блаженный сон. Он решил проснуться ночью и ещё раз заняться сексом. Теперь, когда замкнутый круг был разорван, он расслабится, станет более активным и покажет ей, на что он способен. Он сравнивал себя с нападающим, который наконец-то разрушил чары, закрывавшие перед ним ворота, и ждёт не дождётся следующего матча.

Поэтому Рентона задело за живое, когда Диана сказала:

— А теперь уходи.

Прежде чем он успел ей что-либо возразить, она уже выпрыгнула из постели. Она надела трусы, чтобы задержать густую сперму, которая начала вытекать из неё и струилась по внутренней стороне бёдер. Рентон впервые подумал о проникающем сексе без презерватива и опасности подхватить ВИЧ. Он сдал анализы после того, как последний раз ширнулся чужим шприцом. Он был чистый. Однако Рентона беспокоила Диана: ведь если она переспала с ним, то она может переспать с кем угодно. А её намерение прогнать его сильно поколебало его хрупкое сексуальное эго, в удручающе короткий срок превратив его из хладнокровного жеребца обратно в дрожащего недотёпу. Он подумал, что ему, наверное, на роду было написано заразиться ВИЧем половым путём. А ведь ему приходилось ширяться чужими иглами, хотя в торчковых «тирах» давно уже отказались от больших «коммунальных» баянов.