Читать книгу - "Правдолюбцы - Зои Хеллер"

— Все нормально, — ответила Карла.

— Не вставайте пока, — предупредил мужчина. — Подождите немного.

— А вы кто такой? — свысока обратилась к нему медсестра.

— Я работаю внизу, — объяснил мужчина, — торгую печатными изданиями. (У входа в палату стояла тележка с газетами и журналами.) Поднялся сюда разнести прессу и услышал крики…

— Ясно. — Медсестра прикоснулась к своей щеке, волосам, будто желая убедиться в их ароматной чистоте и свежести. — Что ж, спасибо, но теперь мы взяли ситуацию под контроль.

Мужчина посмотрел на Карлу:

— Ничего, если я уйду?

Грубость медсестры покоробила Карлу, но она промолчала: ей очень хотелось, чтобы ее оставили в покое. Она кивнула.

— Ладно, — сказал мужчина. — Берегите себя.

— Спасибо! — крикнула Карла, когда он уже вышел из палаты. Вряд ли он ее услышал.

Медсестра заговорщицки подмигнула Карле и произнесла беззвучно, одними губами:

— Араб.

Часом позже Карла направилась в парк при больнице, чтобы съесть принесенный из дома обед. Внизу, в холле, она увидела своего спасителя — в стеклянном магазинчике за прилавком с прессой. Он жестом попросил ее остановиться и секунду спустя был уже рядом с ней:

— Разве вам не надо лежать?

— Нет, нет, со мной все хорошо. Я не поблагодарила вас как следует. Я вам очень признательна.

— Ерунда. Любой сделал бы то же самое.

— Мне жаль, что медсестра была так… невежлива с вами.

— А, эта. Я ей не нравлюсь, верно? — Он презрительно поджал губы, изображая медсестру. — Мы взяли ситуацию под контроль.

Карла рассмеялась: у него получилось очень похоже. А затем, не желая, чтобы он подумал, будто расизм медперсонала она расценивает как повод для шуток, добавила строгим тоном: — Боюсь, она не очень приличный человек.

Заметив коричневый бумажный пакет в ее руке, мужчина спросил:

— Идете на улицу обедать?

— Да.

— Можно мне пойти с вами?

Карла растерялась. Она стеснялась есть перед незнакомцами.

— Но ваш магазин?..

— Я его просто закрою. Повешу объявление, и все.

— Э-э… ладно.

— Я точно не помешаю?

— Точно!

Он протянул руку:

— Я еще не представился. Меня зовут Халед.

Карла, памятуя о неустранимой влажности своих ладоней, пожала кончики его пальцев:

— А меня Карла.

Халед вернулся в магазин, взял свой ланч и запер дверь. Вдвоем они вышли в парк. На краю лужайки стояло дерево.

— Сядем в теньке, — предложил Халед.

Карла согласилась, хотя предпочла бы обедать на скамейке. На траве она всегда чувствовала себя неловко. Вдобавок она была в юбке, и это означало, что ей придется следить за собой с удвоенной бдительностью.

Когда они пересекли лужайку, Халед снял пиджак и расстелил его под деревом:

— Прошу, садитесь. А то запачкаете платье.

— О нет, — возразила Карла, — это лишнее. — Стоя над ним, она увидела, что он начинает лысеть: на макушке светилось круглое коричневое пятнышко кожи размером с пенни.

— Вовсе не лишнее, — настаивал Халед.

— А как же вы?

— Ну, — он посмотрел на свои джинсы, — мне все равно. Пожалуйста, садитесь.

Исчерпав все известные ей формы вежливого отказа, Карла осторожно опустилась коленями на пиджак и села. Халед извлек из нейлонового рюкзачка ложку, вилку, салфетку и пластиковые миски с рисом и овощным рагу.

— Жена моего брата готовила, — словно извиняясь, пояснил он. — Это египетская еда. Надеюсь, вас не смущает запах?

— Нисколько! — поспешила с ответом Карла. — Наоборот, нравится.

Она не лгала. Что бы там ни было в его мисочках, пахло все это восхитительно. Застенчиво стараясь не шуршать пакетом, Карла достала творог.

— Значит… вы из Египта? — спросила она.

— Да, из Александрии.

— И как давно вы работаете в больничном магазине?

— В моем магазине, — поправил Халед. — Вот уже два года, как я там хозяин.

— Правда? Замечательно. — От сидения на пятках у Карлы затекли икры и ступни. Она предприняла рискованный маневр: вытянуть ноги так, чтобы юбка нигде не задралась.

— Скажите, а что будет с тем калекой? — поинтересовался Халед. — В полицию уже сообщили?

— Нет, что вы! Нет… Я не стану писать заявление. — И после паузы добавила: — Мы больше не называем людей вроде Николаса «калеками»…

Халед, похоже, не расслышал мягкого упрека в ее тоне:

— По-моему, больничное начальство должно ограждать женщин от таких пациентов. Они слишком опасны. Парень вел себя как дикарь! А если бы я не проходил мимо в тот момент, когда он напал на вас?

— Конечно, я очень рада, что вы там оказались. Но понимаете, на самом деле Николас не плохой парень. Он просто очень зол и несчастлив.

— Не могу с вами согласиться. Я его видел. Он пытался вас задушить! И вы его защищаете?

— Подумайте, с чем ребятам вроде него приходится сталкиваться каждый день. Мы бы тоже не были паиньками, живи мы его жизнью.

Халед с восхищением воззрился на Карлу.

— Вы — очень хороший человек, — раздельно произнес он. — Вы когда-нибудь проходили тест девяти углов?

— Представления не имею, что это такое.

— Этот тест выявляет характер человека. Заполняете подробный вопросник и узнаете, какой из девяти типов характеров ваш.

— Неужели? — Эту отстраненную вежливость Карла приберегала для тех, кто верит во всякую несусветицу.

— Наверняка вы — второй тип. Вторые — помощники. Очень отзывчивые и щедрые люди. Поэтому вы и выбрали такую профессию.

Заметив с тревогой, как бугрятся ее бедра под юбкой, Карла прикрыла их сумкой. О ней всегда говорили как о «социальном работнике от бога», хотя в детстве она мечтала о карьере юриста. Карла обожала ходить с отцом в суд и часами разыгрывала с куклами Барби, Кеном и прочими судебные заседания, вошедшие в историю. Мечта померкла, лишь когда Карла достигла подросткового возраста. Близкие родственники отвечали на ее расспросы о юридическом колледже с жалостливым скептицизмом; мать как бы невзначай высказала предположение о том, что у ее старшей дочери, возможно, «легкая форма дислексии», — из этих намеков Карла поняла, сколь чудовищно она переоценила свои способности. Она немедленно перестроилась, и к окончанию школы ее амбиции снизились до уровня, который все сочли приемлемым. Перед поступлением в колледж она даже подстраховалась, спросив родителей, стоит ли ей вообще продолжать учебу.