Читать книгу - "Про людей и звеzдей - Ирина Майорова"

На работу Уля приехала в пол-одиннадцатого. Габаритов, обычно появлявшийся за пять минут до планерки, как ни странно, был уже в редакции. Облокотившись о спинку стула, на котором сидел Федулов, босс рассматривал сделанные накануне фотки. Уля появилась на пороге фотоотдела, когда Габаритов, недовольно повторявший «фуфло» «и это фуфло», вдруг воскликнул:

– Ну-ка, а это кто? Сделай крупнее! Ага, Гортензия с Заозерным! И он ее за задницу лапает!

– Да нет, Алиджан Абдуллаевич, это у нее сумочка упала… – завел вчерашнюю песню Федулов. Но босс его будто и не слышал:

– Так, а муж у нас где? Ага, вон он из двери выходит. Значит, так. Под снимком напишем: «Стоило мужу Гортензии на минутку выпустить жену из виду, как она тут же принялась флиртовать с Михаилом Заозерным».

– А может, мужа вообще отрезать? – предложил ответсек Роман. – Тогда можно написать, что «в отсутствие мужа Гортензия пустилась во все тяжкие».

– Нет, не пойдет, – деловито заметил Габаритов. – Про «все тяжкие» у нас только-только вышло в материале с Пепитой. Да и кто там тусил, знают, что Гортензия с мужем была… Так даже интереснее: стоило мужу отвернуться, как эту блядь уже другой лапает. Я всегда говорил: бабы – суки и сволочи! Все, кроме моей мамы… Будем ставить это на первую и на светский разворот. Подверстку Асеева скинет.

Распрямившись, Габаритов повернул голову в сторону двери и заметил Улю:

– А-а-а, ты тут? Чего опаздываешь-то? Классный кадр вчера сделали. Остальное полное фуфло, но чего-нибудь с Романом отберете. Отдел светской хроники, как всегда, на коне!

От похвалы шефа у Ули внутри разлилось тепло, и в свой отдел она вошла в прекрасном расположении духа, которое, впрочем, наличествовало недолго. И все из-за этих юных дебилов: Ярика со Стасиком. Вчера она отправила «сладкую парочку» на тусовку голубых. Из фотоотдела им отрядили того самого стажера, который пялился на Улины груди и при котором Булкин врезал редакторше под дых. Снимки были четкие, яркие, но для «Бытия» непригодные. Персонажи на них стояли, приняв картинные позы, и пялились в объектив.

– Какой идиот это снимал?! – заорала Уля так громко, чтоб услышали в фотоотделе. – У нас что, глянцевый журнал «Семь пятниц» или «Адье!»? Это только они постановочные кадры практикуют! А нам нужны папарационные!

На Улин крик прибежал стажер. Глазенки испуганные, ручонки трясутся.

– Ты чего, жертва аборта, наснимал?! – напустилась на бедолагу Уля. – Кому это на хрен нужно?!

– Я думал, будет интересно, что Глеб Синайский себе нового друга завел – бармена из ресторана. И они были не против, чтоб я их в обнимку снял. Там еще кадр есть, где Глеб у этого мальчика с пальца взбитые сливки слизывает. Я их специально попросил, чтоб так сделали.

– Да? Ну ладно, я сейчас посмотрю всю съемку, может, чего-нибудь и вытащим, – смягчилась Асеева.

Но на планерке фоторепортаж из педи-тусовки чуть не зарубили.

Услышав, что речь идет о голубых, Габаритов поморщился:

– Опять эти гомики! Мало того что Исхан их везде сует, теперь еще ты, Асеева.

Корреспондент Исхан Мамедов занимался в «Бытии» телевидением, но в силу того, что сам ориентировался исключительно на особей своего пола, регулярно протаскивал на полосы заметки о голубых собратьях из мира шоу-бизнеса.

Уля настояла, чтобы Алиджан Абдуллаевич открыл на своем компе папки верстки. Редакционная компьютерная система была устроена так, что Габаритов имел доступ к содержимому всей редакционной сети. Иногда он от нечего делать по полдня лазал по «машинам» корреспондентов, читая все подряд.