Читать книгу - "Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше - Джакомо Маццариол"

Джо был потрясен, осознав, что требуется новый план.

– Не сработало… – протянул он и изобразил работу мысли, сжав подбородок и бормоча что-то себе под нос. – Идея! – Он прижал палец к виску (признак того, что идея не обычная, а гениальная).

Джо подбежал к ограждению, пригнулся и вжался в землю. Ну просто секретный агент. Прямо перед ним стояли два амбала, но с его позиции можно было увидеть только их ботинки. Очевидно, он решил, что раз ботинки не шевелятся, то, значит, охрана спит или без сознания, и по команде (которую он сам себе дал), прижав к груди лягушку Лягушку, перекатился под ограждением на ту сторону. Совершив оборот, он приземлился на ботинки охранника, который добродушно подхватил его и с улыбкой вручил мне.

– Ну, как успехи? – спросил я, опустив его на землю. – Сработало?

– Почти. Я почти пробрался. Мне нужна помощь. Джек, помоги.

Чем я мог ему помочь? Подкупить охрану? Денег не хватит. Джо тем временем вытащил из кармана свою любимую карточку и, приложив палец к виску, предложил попробовать ее. Я возразил, что это не похоже на религиозный символ и вряд ли вызовет душевный отклик. Джо не понял: это же его самая любимая карточка! Тираннозавр, который светится в темноте! Он целый год ее искал! И у него сделалось такое несчастное и одновременно умильное лицо, что я, в свою очередь прижав палец к виску, воскликнул:

– О, как же мы сразу не догадались!

Я спросил охранника, нельзя ли мне поговорить с их начальством. Он спросил, в чем дело и не нужна ли нам помощь; я ответил, что все в порядке, но у меня крайне личный вопрос, который мне необходимо обсудить с самым-самым главным. Тот нехотя согласился позвонить. И через несколько минут появился уже поистине устрашающий здоровяк, рок-н-нордическая версия Бада Спенсера, который самым любезным тоном поинтересовался, чем он может мне помочь. Я ответил, что помощь нужна не мне, а вот этому парнишке, и, подняв Джо на руки, продемонстрировал его. Джо сделал свое печально-умильное лицо, да так мастерски, что растопил бы даже сердце Снежной королевы.

– Дело в том, – продолжал я, – что он очень, очень хочет поздороваться с Морено. Это его самый любимый певец, его отрада и утешение. У него ужасно трудная жизнь, понимаете, и в особо мрачные моменты голос Морено – это бальзам для его израненной души… – Я физически ощутил, как подскакивает сахар в крови. – Лично поздороваться с Морено – это для нас… то есть, конечно, для него… недостижимое счастье!

Бад Спенсер уже чуть не плакал.

Двери за кулисы распахнулись перед нами, точно мы скомандовали: «Алохомора!»

Через пять минут мы были в гримерной Морено, и он вел себя очень мило. Дал Джо автограф, тот ему – тоже (полагая, что это должно быть взаимно). Потом мы сделали несколько снимков – выручила девушка-помощница, которая подбежала и протянула нам свой мобильник, когда Морено предложил сфотографироваться, а я ответил, что в моем древнем телефоне нет камеры.

– Как же не сделать фотку на память? – озабоченно произнесла она. – Это же как будто никакой встречи и не было!

– Серьезно? – изумился я.

Она уверенно кивнула:

– Серьезно.

По настоянию Джо мы продемонстрировали Морено наш «хлоп-шур-щелк», и тот был явно потрясен. Смеясь, он сказал, что в первый раз видит такое заковыристое приветствие. Я согласился.

Мы провели потрясающий вечер.

Во время концерта меня захлестнула буря эмоций. Да-да, меня. Словно к нам приехали Rage Against the Machine. Джо был в таком экстазе, что его воодушевление распространилось по всей площади. Трудно было не заразиться. Я посадил его на плечи, сзади раздались возмущенные голоса, что ничего не видно, но мы не обращали на них внимания. Потом Джо кинул на сцену лягушку Лягушку. Морено узнал ее, поднял и во всеуслышание поблагодарил Джо, после чего, высмотрев его в толпе, показал на него публике. Толпа разразилась восторженными воплями.

Мне казалось, будто я пришел на концерт с лучшим другом. И этим лучшим другом был Джованни – мой младший брат с лишней хромосомой.

* * *

Как-то вечером, вскоре после концерта, я валялся на кровати и развлекался чтением разных дебильных инструкций, которые мне прислал Поджи. Ну, типа: как зажечь зажигалку, как почесать нос, как нарядить собаку крокодилом. Меня посетила идея самому написать что-нибудь в таком духе. Как покрасить белый лист в белый цвет. Как играть в бадминтон в одиночку. Как разобрать кубик Рубика. Взгляд упал на рисунок Джо – тот самый, про войну, где девушка в одиночестве ест мороженое. Он висел на стене, и я каждый вечер, перед тем как закрыть глаза, смотрел на него.

Что делать, когда обижают даунов.

Вот какая инструкция могла бы принести настоящую пользу.

Взбив как следует подушку, я растянулся на кровати, подложил руки под голову и уставился в потолок, на Зака де ла Рочу. А как я действовал до сих пор? Ну что ж, мою реакцию можно разделить на три категории.

Первая – вежливая. Типа: «Кхе-кхе, прошу прощения, вы сейчас употребили слово “даун” не совсем… как бы это выразиться… корректно. Больше так не делайте, ладно? Спасибо. Всего хорошего».

Вторая – с оттенком раздражения. «Кхе-кхе, вы тут сейчас употребили слово “даун”… м-м-м… совершенно от балды. Не знаете значения – не пользуйтесь словом. Договорились?»

Третья – агрессивная. «А ну повтори, что ты сказал, придурок! В рожу захотел?» Расширенная версия – в духе Супер Сайяна: угрожающие взгляды, рывки, толчки и тому подобное.

Именно так я и реагировал на протяжении многих лет, полагая, что лучшая защита – это нападение. Я всегда спускал на обидчиков собак. Но какой смысл? Что это дало? Ведь, оскорбляя других, не научишь их уважению. Не заронишь зерна перемен в их душу, разум, поведение. Во мне перемены произошли благодаря неизменной привязанности Джо, его безмятежности, его изумительным глазам.

Да, быть доброжелательным и удивлять. Вот где ключ. А «придурок» и «захотел в рожу» доброжелательностью и не пахнут. И ничего удивительного тут тоже нет.

Я должен был найти другой способ. Решение подсказал мне мой папа.

Однажды я стал свидетелем интересного разговора. Мы с папой были в магазине, и вдруг перед нами нарисовался одетый с иголочки тип – рубашка, галстук, ремень в цвет ботинок, все как положено – и засыпал папу радостными восклицаниями. Это оказался его однокурсник из высшей школы, с которым они не виделись двадцать лет.

– Ну как ты, Давиде?

– Я хорошо, а ты?

– Я тоже. Кем работаешь?

Потрясающе. Не видел человека двадцать лет и первым делом спрашивает, кем он работает. Меня, кстати, тоже периодически об этом спрашивают. В смысле, не кем работаю я, а кем работает мой папа. Сам я никогда таких вопросов не задаю – мол, кем работает твой папа? Скорей уж спрошу, за кого он голосовал на последних выборах. Это многое может прояснить.