Читать книгу - "Красивая ложь - Лиза Ангер"

Я знаю, что вы подумали: «Как по-детски она себя ведет!» Вот он, прекрасный незнакомец, который готов прийти на помощь. Он без колебаний соглашается отправиться в Бронкс (Бронкс!), чтобы разобраться в том, что происходит в моей жизни. Он проявил верх заботливости, что крайне редко можно встретить в наше время. Конечно, я неправильно поступила, выскочив из его квартиры, как ошпаренная. Но если бы вы меня знали так же хорошо, как Зак, то вас мой поступок нисколько бы не удивил. Все, что я могу сказать в свое оправдание, — я ответила на импульс, возникший в моем сознании (или сердце?). «Убирайся прочь! Убегай отсюда!» — кричал мне в уши мой страх. Я просто повиновалась.

Положа руку на сердце, ответьте мне: сколько людей проявляют о вас заботу? Я говорю не о тех людях, с которыми вы обычно весело проводите время или которых вы любите. Я имею в виду тех людей, которые переживают за вас, которым плохо, когда плохо вам. Есть люди, которые ощущают счастье, когда вам хорошо. Эти люди готовы прийти вам на помощь, забыть на время о себе и раствориться в ваших заботах и проблемах. Да, таких людей очень мало. Но я почувствовала, что Джейк из их числа. И я не знала, как с этим справиться, потому что у этой медали есть обратная сторона. Если кто-то готов идти ради тебя на жертвы, как, например, твои родители, то ты невольно ощущаешь ответственность за этого человека. Если твои дела идут не так блестяще, как ему хотелось бы, то ему так же больно и обидно, как и тебе. Мне знакомо это ощущение. Твоя свобода ограничивается ровно настолько, насколько ты позволяешь проявлять к себе заботливое отношение.

Я услышала, как Джейк спускается по лестнице. Он перегнулся через перила и посмотрел на меня.

— Эй, — на его лице сияла улыбка. — Не надо принимать все так близко к сердцу.

Я прислонилась к двери и улыбнулась ему в ответ.

— Хочешь пойти со мной? — спросила я его.

— Конечно.

* * *

Еще до того как я отдала свое сердце Нью-Йорку, я влюбилась в это место. Я не помню, чтобы у меня возникало желание жить где-нибудь еще. Сияющие здания, музыка, богатые и знаменитые обитатели Манхэттена… Все казалось «по-взрослому». Я представляла, как буду ходить по этим улицам, успешная и красивая. Квартира дяди Макса была воплощением всего, что я любила в этом городе, воплощением мечты, которую мог подарить Нью-Йорк. Пентхауз в высотном здании на Пятьдесят седьмой улице соответствовал моим представлениям о шике и роскоши. Безукоризненные линии, одетые в накрахмаленную форму швейцары, мраморные полы, зеркальные стены и коридоры, обставленные красивой мебелью. В то время, естественно, я и представить себе не могла, сколько стоит квартира в таком районе Нью-Йорка. Я-то думала, что все в Манхэттене могут похвастаться тем, что владеют великолепным пентхаузом с панорамным видом на мегаполис.

Я толкнула массивные двери. Торжественным кивком меня приветствовал Датч, ночной швейцар. Он двинулся в сторону лифта, но я остановила его дружелюбным жестом, давая понять: «Не надо беспокоиться». Он посмотрел на меня поверх очков. Серые глаза Датча внимательно следили за мной и моим спутником. Датч — вышедший в отставку офицер полиции. Спокойный. Уравновешенный. Не пропустит ничего.

— Добрый вечер, мисс Джонс. У вас есть ключи? — Датч задержал взгляд на Джейке.

— Да, Датч. Спасибо, — ответила я, и мой голос отскочил от черной мраморной поверхности, как мячик, ударившись о стилизованный под пещеру потолок.

— Ваш отец был здесь чуть ранее, — сказал он, глядя на бумагу, лежавшую у него на столе.

— Правда?

Я не очень этому удивилась. Мы все приходим сюда время от времени, и у каждого находятся для этого свои причины. Мы навещаем квартиру Макса, чтобы почтить его память, так как у него нет могилы, на которую мы могли бы приходить. Макс просил, чтобы его останки развеяли возле Бруклинского моста, и мы послушно выполнили его волю, осознав всю трагичность ситуации только после того, как сделали это. Все, что осталось от дяди Макса, — горстка пепла, которая, я помню, развеялась в воздухе и исчезла в водной глади. Мы попрощались с ним, не сохранив ничего на память о нем. Но это ощущение быстро миновало, потому что людям не свойственно жить прошлым. С нами остается только то, что сохраняется в сердце.

Адвокат Макса постоянно напоминал моему отцу, сколько стоит квартира его покойного друга и во что нам обходится содержание этого жилья. Но и по прошествии года после смерти дяди Макса все оставалось по-прежнему.

— Очень мило, — сказал Джейк, когда мы вошли в квартиру и я сняла сигнализацию: 5-6-8-3. На клавиатуре это зашифровывалось как «любовь». Код ко всему, что составляло смысл жизни прежнего хозяина этих апартаментов.

Как только мы вошли в квартиру, перед нами открылся вид на вечерний город. Мы находились на сорок пятом этаже, и Первая авеню лежала перед нами, как на ладони. Ночью казалось, что Нью-Йорк накрыт звездным покрывалом.

— Где мы? — спросил Джейк.

— Это квартира дяди Макса, — ответила я, включая свет, который озарил богатое убранство стен.

— Зачем мы сюда пришли?

Я пожала плечами.

— Не могу сказать наверняка.

Я прошла в кабинет Макса. Джейк неотступно следовал за мной, рассматривая фотографии на стенах. На них были изображены я, Эйс, мои папа и мама, бабушка и дедушка. Я не замечала ничего, потому что моей целью был письменный стол дяди Макса. Я выдвинула один из ящиков. Я точно помнила, что раньше в нем лежали документы, но теперь ящик был пуст. Я рванула на себя еще пару ящиков, но и в них ничего не было. Крутнувшись на стуле, я осмотрела длинный ряд дубовых полок, заполненных книгами и сувенирами, привезенными из Африки и Востока. Здесь тоже повсюду были фотографии нашей семьи. Один из ящиков под полками был немного приоткрыт, и я медленно потянула его на себя. Пусто. Я методично проверила все остальные ящики, но и они оказались без документов.

Я опустилась на обитую коричневой замшей софу. Куда же подевались все файлы?

— Что-то не так? — спросил меня Джейк, садясь рядом.

— Все документы дяди Макса исчезли, — ответила я.

Он нахмурился.

— Как давно?