Читать книгу - "Между любовью и любовью - Галина Лавецкая"

– Викусь, ты что? Ударилась обо что-то? Где болит?

– Не знаю, везде… Не женись, пожалуйста, Алик! Не бросай меня! Я просто умру.

– О господи! – Алик вздохнул с облегчением. – Я-то думал, ты об дверь ударилась. Ну, ты даешь, Викусь! Что это на тебя нашло? – И он медленно выехал со двора.

– Не женись на Лильке, зачем она тебе?

– А, ну понятно! Мама с тобой поделилась своими брачными планами… Не плачь, родная, не собираюсь я на Лильке жениться.

– Ты правда не влюблен в нее? – тревожно спросила Вика. – Тебе ведь никто, кроме меня, не нужен? Скажи, что никто!

– Успокойся! Сейчас точно как Ирка сказала. Даже интонации те же. Никто мне, кроме тебя, не нужен. Это, к несчастью для меня, правда.

– Почему к несчастью? Разве ты несчастлив со мной? Алик, тебе со мной плохо?

– Да хорошо! Слишком хорошо, вот в том-то и беда. Мама права, если бы ты любила меня, давно развелась и жили бы, как люди. Я – дурак, верю твоим обещаниям и сижу, как пришитый, возле тебя.

– Неправда! Я люблю тебя, и ты это прекрасно знаешь! Очень люблю! Даже не представляю, как без тебя жить. И я что-нибудь придумаю, вот увидишь! Девчонки чуть-чуть подрастут…

– Ох, Вика, хватит! – перебил ее Алик. – Три года слышу… Не в девчонках дело, а в Стасе. Ты с ним не можешь расстаться.

Вика не отвечала, плакала молча. Все правильно, дело не в детях… Алик прав, скоро ему все это надоест, и она останется одна. Слезы текли, и Вика жалобно всхлипывала. Алик не выдержал, остановил машину и обнял Вику.

– Ну, все, все, хватит. Не плачь, моя маленькая. Ну что случилось? Перестать, малыш! Конечно, мы будем вместе, я буду ждать. Куда я на фиг денусь с подводной лодки!

Он рассмеялся, и Вика тоже улыбнулась, вытирая лицо салфеткой.

– Правда не бросишь меня?

– Гадом буду! – с серьезным видом пообещал Алик, и Вика рассмеялась.

– Ну, вот и хорошо! А то целое море наплакала, дурочка моя! Не бойся! Не нужны мне никакие невесты, кроме тебя. И дети никакие не нужны, кроме наших девчонок.

Вика прижалась к нему и прошептала:

– Ох, Алик, ты даже представить не можешь, как я тебя люблю!

– «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад…» По-моему, ты сильно преувеличиваешь, сказочница. Но я рад. Вдруг ты в кои веки сказала правду?

Вика успокоилась, и все пошло по-прежнему. С работой, правда, стало сложнее. К девяностому году почти перестали печатать. Сценарий, который она написала, понравился всем, и старый вгиковский приятель-режиссер собирался снять «маленький шедевр». Но и на «Мосфильме» наступила тревожная тишина, финансирование прекратилось, павильоны пустовали. Жизнь и страсти кипели только на телевидении. Народ жадно смотрел и слушал. С продуктами в магазинах стало совсем плохо. Вика покупала в «Березке» и возила на дачу раз в неделю полную сумку. В Клязьме магазин просто закрылся. Бабуля и тетя Ната охали, уговаривали не беспокоиться, лучше детям, а у них большой запас крупы, да и огород скоро выручит. Тетя Ната в этом году посадила больше обычного. Слава богу, молочница по-прежнему носит молоко!

Но Вика только обнимала бабулю. Господи, совсем старенькая стала! Бедная генеральша! Дожила до того, что на крупу и огород надеется. А когда-то на Песчаную водитель сумки со спецзаказами возил еженедельно. Как кстати оказались папины чеки и валюта, заработанная Стасом. Ходили слухи, что валютные магазины скоро закроются. Доллары уже свободно меняют на рубли, а недавно это было страшным криминалом. Чудеса!

Но в уютном ресторане Дома кино пока ничего не менялось. То же меню и та же публика. Никита женился на своей Веронике, и они частенько ходили вечером на ее спектакли, чтобы поддержать артистов. «Изображаем публику», – грустно шутил Никита. Зал теперь на треть не заполнялся. А ведь хороший театр и актеры хорошие! После спектакля допоздна сидели в ресторане, поднимая настроение. Настроение от шампанского поднималось быстро, подходили и подсаживались знакомые. Новые анекдоты о перестройке, смех, шутки, сплетни, и вот уже забыты тревожные мысли. Жизнь продолжается, господа!

Томка приходила с очередным кавалером, хохотала и клялась не тратить свою жизнь на нищих актеров, а выйти замуж за богатого кооператора. Она успела сменить двух мужей, и вокруг нее всегда толпились поклонники. Работы не было, ее не снимали, но Томка не унывала.

– Ничего, Велехова, прорвемся. Если «кина не будет», продамся подороже какому-нибудь богатому хлопцу с толстой золотой цепью на шее. Буду в «мерседесе» ездить. Хрен с ним, с кино. Надоело! Хочу красивой жизни! Вон Лерка уехал и правильно сделал! Что здесь ловить? Гадюшник какой-то вокруг! – и Томка виртуозно выругалась, на что была большой мастерицей.

А Лерик действительно уехал. Его пригласил известный французский режиссер, и теперь он жил и работал в Париже. Вике казалось, что без него московская жизнь потускнела. «Улетела наша райская птица», – грустно говорила Томка. Странная дружба, вызывающая недоумение Викиных родных и раздражение Алика, длилась много лет, и сейчас им с Томкой не хватало Лерика. Несмотря на свою экстравагантность, капризы, обидчивость, он был трогательно заботлив, переживал за них и безотказно откликался на любые просьбы. Вроде не за горами этот Париж, а такое чувство, что Лерик исчез из их жизни. Хотя обе понимали, что для их друга это счастливый случай. С его талантом и образом жизни Париж был самым подходящим местом, поэтому и уехал он, не раздумывая.

Как-то они с Томкой сидели днем в баре ЦДЛ. Пили кофе и облегчали душу или, как говорила подруга, печалились. У Томки был, редкий для нее, приступ меланхолии, ей требовался слушатель. Проблем у подруги накопилось немало. И с работой, и с личной жизнью. Вика слушала и соглашалась, действительно нужно что-то менять. Подошли две близкие приятельницы, перебросились парой фраз, но видя, что Томка не в настроении, прошли в другой конец зала, за барной стойкой. Томка заказала рюмку коньяка, вопросительно взглянула на Вику. Та покачала головой, не хочется.

– А я выпью. Что-то от кофе уже мутит. Хлопну коньячку для веселия души.

– Давай. А я выйду позвонить. Алик, наверное, с собаками ищет. Время уже четвертый час.

Позвонила Алику и договорилась встретиться с ним через час на Бронной. Возвращаясь, услышала в дверях разговор своих приятельниц. Говорили о ней. Вика остановилась, неприятно удивленная. Бар был пустой, и столик стоял в углу, ближе к двери. Говорила близкая приятельница, почти подруга, дочь известного композитора.

– Ах, не смеши меня! Какой талант? Так, развлекается Викуся, от нечего делать. Не понимаю Алика, что он в ней нашел?

– Да нет, Жень, она хорошенькая и стильная такая.

– Я тебя умоляю! Хорошенькая, и что? Абсолютная стерва. Собака на сене. Вцепилась в хорошего мужика, портит ему жизнь. У нее муж мало что гений, но еще и собой хорош. И тоже любит ее. Не понимаю мужиков, нельзя же быть такими идиотами. Да любая шлюха порядочней, чем наша Викуся.