Читать книгу - "Ярость - Андрей Хаас"

Пока Илья сопел и фыркал в ванной комнате, Михаил перебрался в мастерскую и там ходил кругами, тер руками голову, думал и собирался с мыслями. Отступать от намеченного нельзя, но то, что прокричал Илья, чистая правда – выцарапать у Дольфа деньги будет ой как непросто. Не у кого даже просить совета. Друзей они так и не нажили. Всякий раз, когда Близнецов возили в галерею или куда-нибудь на выставки, Дольф так опекал и контролировал каждый их шаг, что за все два года они не завели ни одного знакомства среди огромного количества людей, желавших познакомиться.

С первого дня, после того как братьев поселили в этом доме, к ним были допущены всего лишь пять человек: сам Дольф, его длинноногая ассистентка Дина, финансовый директор галереи Роза Михайловна, куратор Горский и приходящая горничная Тося, убиравшая дом и готовившая братьям-художникам еду. Была еще группа безмолвных служащих, состоящая из врача, фотографа и водителя, но все они состояли у Дольфа на жалованье, и надеяться на их заступничество было глупо.

В тысячный раз проанализировав ситуацию, Михаил пришел к выводу, что остается одна надежда – как ни странно, надеждой был сам владелец фонда, таинственный человек, перед которым заискивающе вибрировал даже Дольф. Братья видели его иногда на разных выставках, но лично общались лишь однажды, и встреча запала Михаилу в память. Около года назад весь персонал галереи нежданно нагрянул в особняк и, вытянувшись в струнку, приветствовал седоватого красавца, явившегося лично познакомиться с новыми художниками. Сами они тогда ужасно сробели, но, несмотря на весь пафос своего появления, владелец фонда оказался удивительно прост: он был очень мил, пересмотрел почти всё из написанного, хвалил, давал советы и в конце концов уехал очень довольный новичками, увезя с собой во Францию несколько понравившихся картин. Помнится, Дольф тогда был без ума от радости, и на волне общей эйфории Роза Михайловна даже выдала братьям первые заработанные ими тридцать тысяч. Но, вспоминая сейчас эту встречу, Михаил понимал, что даже не деньги были тогда главным чудом, главное было в том, что ослепительный Виктор Андреевич оставил на заваленном красками столе свою визитную карточку, по счастью не конфискованную никем из галерейных сотрудников и которой Михаил дорожил теперь, как ключом от собственного счастья. Да, сегодня он поборет все сомнения, позвонит Тропинину и настоятельно попросит, вернее, потребует заступничества. Проект закончен – пора и рассчитаться. Окрепнув в этой уверенности, Михаил облегченно упал в кресло. Огромная стена мастерской была сплошь завешена полотнами «Картины Жизни». Непрерывный труд в течение полутора лет, без отдыха и перерыва, так измотал их, что, глядя сейчас на блестящие свежим лаком холсты, он едва не застонал.

– Миша! – Откуда-то из глубины дома голос Ильи казался игривым и вкрадчивым. – Миша!

– Чего тебе? Где ты?

Илья появился на пороге в новом одеянии. Во время шопинга, на который их недавно возил водитель галереи, Илья ухитрился купить себе вещи, от вида которых брат начинал гомерически смеяться: проваренные до белых пятен на ягодицах, сплошь обшитые эмблемами и бирочками пошлейшие джинсы и обтягивающая короткая маечка с надписью «Porno King». В таком наряде Илья мог часами стоять у зеркала, изгибал спину, напрягал ягодицы, очевидно представляя себя этим самым королем, а Михаил катался по полу от смеха.

– Мы так долго работали, – пьяно сопя, начал Илья. – Я устал…

– Короче, – грубо оборвал его Михаил. – Чего ты хочешь?

– Давай позвоним проституткам, а?

– Нет.

– Ну почему нет?

– У нас встреча. Ты что, забыл?

– Я помню.

– Тогда зачем вырядился в этот блядский наряд?

Илья раздул щеки от обиды но ответить не успел – трелью залился дверной звонок.