Читать книгу - "Сфагнум - Виктор Мартинович"

Шульга и Серый посмотрели на Выхухолева. В Шульге внезапно вскипело: он сам удивлялся этим приступам внезапно душащей его ярости, которые туманили голову и заставляли поступать безрассудно.

— Идем за мной, — сказал он приглушенно.

— Ты чего, на нас мокруха! — зашипел Хомяк, но было уже поздно — уверенным шагом Шульга двигался в сторону майора и тот, привлеченный целенаправленностью этого движения, вперил в него взгляд. Отступать было поздно. Хомяк и Серый подтянулись за Шульгой. Они не знали, что точно у него на уме.

— Зьвините, дядзечка, вы не падскажэце, дзе тут лесахазяйственнае учылишчэ? — тщательно харкая фрикативным «г», произнес Шульга.

Он знал, что они могли быть в розыске. Он допускал, что даже их фотороботы могли висеть где-нибудь внутри здания. Но, глядя в эти бесцветные рыбьи глазки, на серый форменный китель, обтягивающий пузырь живота, на сдвинутую на затылок фуражку, он бесился до одури, до желания накинуться на этого тюленеподобного человека, который вдруг сделался символом всех их бед. Ах, если бы милиционер спросил у ребят паспорта! Увидев прописку, он наверняка почувствовал бы неладное, а задав пару вопросов, с легкостью раскрыл бы убийство в Малиново, разгадав параллельно все те загадки, которые казались ему неразрешимыми. Но Выхухолев поступил по-иному.

— Вон там! — добродушно показал он на улицу, отходящую от здания администрации. — Документы принимают до конца июня.

— Спасиба вам бальшое, — стрельнул глазами спрашивавший, и троица ретировалась.

«Как хорошо, что ребята из деревень стремятся овладевать профессией, тянутся к знаниям, — умиротворенно подумал Выхухолев. — А не пьют днями напролет».

— Ну ты, Шульга, больной на всю голову! — зашипел Хомяк, как только троица отошла от здания милиции. — А если б он у тебя документы спросил?

Шульга молчал: волна бешенства отступила, и теперь он сам понимал, что поступил безрассудно.

— А я тебя понимаю, дядька, — неожиданно поддержал Шульгу Серый. — Сам на этого карапуза посмотрел и завелся.

Лесник в Глусском районе, как впрочем и в целом по стране, должен обладать тремя главными навыками. Во-первых, умением договориться с браконьерами и самогонщиками о том, чтобы результатов труда браконьеров и самогонщиков не было видно. Во-вторых, лесник должен уметь отыскивать большие камни, устанавливать их на окраинах леса у дорог и писать на них слова: «Лес — наше богатство». Высшим пилотажем является способность сопроводить надпись рисунком бабочки, олененка, скопированного с обертки шоколадной конфеты «Варюша», аиста или задумавшегося о чем-то бобра. Третьим главным навыком лесника является умение организовать пикник с дичью для представителей районной, областной либо республиканской администрации. Стол должен быть обилен, угощения разнообразны, с обязательным присутствием живых раков, оленины и кабанины. Самогон должен быть чист, как хрусталь, а завершиться все должно баней и пением «Мне малым-мало спалось» под звездным небом.

Ничему такому в лесохозяйственном училище не учили, пичкая вместо этого учащихся избыточными знаниями о флоре, фауне и противопожарной безопасности, которые любой местный житель узнавал еще с первыми отцовскими подзатыльниками. Были также занятия по истории, идеологии и точным наукам, которые еще больше запутывали сложную картину мироощущения будущих лесников.

На территорию училища вели резные деревянные ворота, на которых были запечатлены барельефы двух белок, радушно протягивающих друг другу огромные орехи, что должно было символизировать богатство леса, кладовой природы. «Лесохозяйственное училище и Музей леса» — было написано под белками. Зайдя во двор, приятели узнали у курившего на пеньке коменданта, что Вайчик преподает в 112 аудитории, и прошли к ней. Двери аудитории были закрыты, но это не остановило Серого, рванувшего их на себя прежде, чем Шульга успел вежливо постучаться.

Внутри оказалось три десятка будущих лесников, внимательно слушающих лектора, который говорил веско и медленно. Лектор был молод, но облачен в бороду и очки, что побуждало обращаться к нему по имени-отчеству. На лице у лектора застыло такое выражение, будто его из года в год окружали олигофрены, он привык к этому, но был бы рад увидеть хотя бы одного нормального человека.

Серый удивился, что на его появление в дверях лектор не отреагировал, тем более он удивился, когда лектор, не поворачиваясь к нему, сделал небрежный знак рукой: мол, опоздавшие, проходите, садитесь, не отвлекайте меня и аудиторию.

— Слышь, иди сюда, — сказал Серый громко, перебив говорящего на полуслове.

Лектор повернулся к Серому с таким видом, будто с ним заговорила человеческая задница.

— Вы из какой группы? — люто нахмурившись, спросил он.

— Я из никакой группы. Сюда иди. Разговор есть, — предложил ему Серый, который начал раздражаться непонятливостью мужчины.

Тот еще некоторое время повращал глазами в орбитах, показывая, как он удивлен бесцеремонностью визитеров, снисходительно процедил залу: «Пока подготовьтесь к тесту, который будет у нас в конце занятия» — и чинно поплыл навстречу ждущей его в дверях троице.

— Ты Вайчик? — спросил у него Серый.

Шульга все хотел подключиться к беседе, но ему стало интересно, чем закончится это общение.

— Я попросил бы! — напрягся Вайчик. — Александр Иванович!

— Хорошо, Александр Иванович, — отмахнулся Серый. — Короче, мы от Грини Люльки.

— А кто это? — удивился Вайчик.

— Не важно. Разговор есть, — Серый взял его за пуговицу рубашки.

Вообще ему очень хотелось врезать лектору по зубам, он инстинктивно чувствовал, что после этого беседа пойдет легче. Похоже, почувствовал намерения Серого и Вайчик, потому что сократил градус собственной величественности и даже изобразил улыбку.

— О чем, ребята, разговор?

— У нас бабка в деревне Буда золотые монеты нашла, — отодвинул Шульга Серого. — Сказала, что на берегу, но потом оказалось, не на берегу. А Гриня Люлька нас к вам отправил.

— Так вы про клады решили пообщаться! — на лицо лектора вновь вползло презрительное выражение.

— Ну, типа того, — надвинулся на него из-за плеча Шульги Серый.

Лектор пристально посмотрел на них: было видно, что его подмывает послать визитеров на четыре стороны, но опыт интеллигентской жизни в агрессивной среде Глуска подсказывает, что иногда высоких и широкоплечих незнакомцев, обращающихся к тебе со странными просьбами, лучше не посылать.

— Ну хорошо, у меня сейчас лекция. Приходите через сорок минут, — тоном огромного одолжения произнес Вайчик и захлопнул перед троицей дверь.

— Ишь ты, лекция у него. А что, эти дровосеки подождать не могли? — возмутился Серый, но Шульга уже тащил его прочь.

Дожидаясь Вайчика, приятели решили посетить Музей леса. Хомяк был решительно против: ему казалось, что музей — это такое место, куда парень идет с девушкой, чтобы продемонстрировать ей собственную культурность и склонить ее к близости. Поскольку ни Серого, ни Шульгу он к близости склонять не намерен был, он пытался настоять на собственной идее прогуляться к магазину за пивком: без алкоголя, недоступного в Буде, его душа зачерствела, как забытая на столе горбушка хлеба. Но Серому хотелось в музей, он надеялся увидеть в нем барсука, Шульге же хотелось в музей потому, что он считал себя человеком умным.